Путешествия в тропики за самоцветами

После ряда извилин и разворотов тут и там начали встречаться большие кучи гальки, песка и просто земли. Перед нами, занимая всю донную часть долины Могок, за пределами значительно усохшего озера раскинулись разработки россыпей рубина. В первую очередь они поражали огромным количеством высоких бамбуковых «журавлей», скопление которых напоминало мертвый густой лес тонких стволов, покрывавших большую площадь, Такой журавль с грузом на коротком конце и бадьей, прикрепленной к длинному концу, служил для выемки породы из круглых шурфов (дудок), огромное количество которых покрывало дно долины. Нужно оказать, что шурфы, которые здесь называли «твин», располагались так близко друг к другу, что ходить между ними нужно было очень осторожно, того и гляди свалишься в дудку. А они 6–8 м глубиной, а иногда и до 12 м. Желание слазить в шурф, чтобы поближе познакомиться с рубинонооной породой, сразу же испарилось, когда выяснилось, что никакой подъемной техники, кроме журавлей, здесь не существует и старатели передвигаются в шурфах верх и вниз, упираясь голыми подошвами в углубления, вырубленные в стенах дудки, которые обычно достаточно плотные и ничем не укрепляются. Естественно, что в сезон дождей бывает много обвалов. Внизу обычно работают два человека. Один рыхлит породу, а другой наполняет бадейку.

Пока мы стояли и смотрели на лес качающихся журавлей, из дудки прямо у наших ног появился полуголый бирманец с головой, завязанной платком. Увидев нас, он сначала удивился и даже, по-моему, немного испугался. Но уже через минуту широко заулыбался и сообщил, что его зовут Ктип и что еще чуть-чуть и они должны вскрыть «байон». Что такое «байон», ни я, ни сопровождавшие меня из Рангуна геологи не знали. Пришлось обращаться к нашим спутникам из гостеприимного бунгало. Оказалось, что самоцветы в россыпи заключены только в особых гнездах и линзовидных пропластках, состоящих из гравия, сцементированного глинистым материалом. Их и называют «байон», возможно, от английского «by» (около) и «оn» (на). И пока горщики не дойдут до байона, они без опасения вываливают пустой песок и землю прочь. Но, как только встречается байон, каждое ведерко поднятой породы подвергается тщательному просмотру и промывке. Иногда для того, чтобы полностью выбрать байон, приходится копать боковой туннельчик — штрек, уходя на несколько метров от дудки. Дело это не простое из-за нехватки свежего воздуха. Вентиляции-то никакой нет.

«Как же вы в темноте там обходитесь?» — спросил я Ктипа, поражаясь быстроте, с которой из соседних дудок выскакивали горщики, немедленно устремлявшиеся по каким-то своим делам то к журавлю, то в сторону речки, по-видимому, к промывальщикам. Отвечая на мой вопрос, Ктип что-то долго показывал руками, но мои бирманские друзья, через которых шла эта беседа, видимо, не совсем хорошо его поняли. В результате по принципу испорченного телефона и я мало что понял. В конце концов Ктип, видя нашу затянувшуюся дискуссию, скрылся за большой кучей песка и гравия, закрывающей основание нашего «журавля». Он появился с приятелем, которого, подъезжая к участку, мы уже видели за подъемом породы, точнее, за управлением «журавлем». У него в руках отсвечивал на солнце большой осколок зеркала. Вот тогда и стала понятна жестикуляция Ктипа. Для освещения снизу горщики использовали луч света, отраженный зеркалом. Ну и ну! Подобной техники встречать еще не приходилось.

Тем временем вокруг нас собралось довольно значительное количество горщиков. Полуголые, с повязками вокруг головы, они переговаривались, активно жестикулируя и стараясь запять наиболее удобное для обзора нашей малочисленной группы место. Оказывается, интерес к нашим персонам разгорелся, когда по прииску распространился слух, что к ним приехал геолог из Москвы. Было приятно узнать, что и в этом отдаленном углу Бирмы знают о нашей стране и интересуются ею. Правда, беседа так и не вышла за пределы семейных и бытовых вопросов. Мои попытки вывести ее на более широкий простор остались без понимания. Неотвеченным остался даже вопрос о том, кто и как управляет здешними приисками. Меня с большим интересом спросили, есть ли у нас в СССР подобные месторождения, и были явно польщены, услышав ответ, что подобные месторождения на земном шаре очень редки и в Советском Союзе таких месторождений пока что не найдено.