Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам

Ей сразу захотелось узнать больше о мужчине напротив нее. Какое бремя он нес раньше или продолжал нести до сих пор? Шрамы на руке позволяли заключить, что он был ранен. Стараясь не показаться неуместно жалостливой или чересчур назойливой, она спросила:

– А как вы справляетесь с ситуацией? Простите за вопрос.

Губы Александра изогнулись в загадочной улыбке.

– Несколько лет назад я научился медитации у профессора, который работал в Тибете. Он показал мне одну дыхательную технику, которую я считаю эффективной. Ее идея заключается в том, чтобы контролировать свое дыхание, свои мысли. Алкоголь производит обратное действие.

Выражение его лица оставалось нейтральным, и Шафран не знала, говорит он всерьез или в шутку. Все услышанное было ей в диковинку. Но прежде чем она успела спросить что-то еще, он сменил тему.

Они заговорили о работе. О бактериях Шафран знала относительно мало, и когда Александр запротестовал, подчеркнув, что такие темы за ужином поднимать не принято, она напомнила, что он уже говорил о бородавчатых высыпаниях. Он расхохотался так неожиданно и искренне, что она почувствовала, будто по ней пробежал разряд тока.

Когда они вышли из ресторана, на улице совсем стемнело. Свет уличных фонарей падал на белые цветы на деревьях, делая их похожими на оранжевые облачка. Направляясь к Гайд-парку, собеседники снова заговорили об отравлении миссис Генри.

– Проблема в том, что у доктора Максвелла, похоже, и впрямь есть мотив, – объяснила Шафран. – По словам Гарри Снайдера, его очень расстроил тот факт, что его не пустили в экспедицию.

– Чем больше я слышу об этой экспедиции, тем менее привлекательной она становится, – со вздохом произнес Александр.

– Что вы имеете в виду? – спросила Шафран.

– Доктор Генри был очень… откровенен по поводу некоторых моментов, касающихся экспедиции. Под градусом он часто становится словоохотливым, и на вечеринке он подробно рассказал мне о своих спорах с доктором Беркингом по поводу его включения в команду. Очевидно, у Генри есть проблема, и он жертва давления, а не преступник.

– Беркинг сам напросился в команду? – удивилась Шафран. Она-то думала, что заведующий кафедрой предпочтет уют своего кабинета, где можно сидеть, опустив ноги на подставку, и без всяких помех терроризировать сотрудников. Или только ее. Но участие в научной экспедиции повысило бы популярность, престиж и укрепило бы репутацию Беркинга как ботаника, учитывая бесконечные возможности открывать новые растения и их систематизировать. Похоже, некоторые люди на биологическом факультете думали лишь о том, как получить шанс открыть новый вид. Шафран была рада, что Беркинг едет в Бразилию, какими бы ни были его мотивы.

– Так сказал Генри. Ричард Блейк тоже поедет, хотя я не знаю, зачем ему это нужно, учитывая, что у них с Генри спор из-за финансирования.

– Ричард Блейк? Координатор финансирования? – Шафран вспомнила его красивое вежливое лицо.

– Я на днях слышал, как Беркинг об этом говорил. – Они остановились под уличным фонарем, и Александр нахмурился. – Он сказал, что доктор Генри обеспечит оставшуюся часть финансирования экспедиции, и упомянул о том, что деньги были получены нечестным путем. В этом суть спора Генри и Блейка. Предполагалось, что Блейк свяжется со спонсорами и попросит у них помощи, но, по-видимому, Генри отправился прямиком к самому Седрику Эрмину. Блейк с горечью упомянул о том, что они наконец получили последний транш благодаря… э-э… изобретательности доктора Генри.

Серьезный тон Александра рассмешил Шафран.

– Не могу представить, чтобы доктор Генри оказался настолько изобретательным, что оказался годным на нечто большее, чем соорудить из палок и листьев ловушку для ягуара.

– У меня сложилось впечатление, что это была изобретательность иного рода, – заметил Александр.

Шафран снова подумала о мисс Эрмин и о том, как она заискивала перед доктором Генри. Она догадывалась, что он имел в виду, и вздохнула.

– Боюсь, я в замешательстве.

– Полиция со всем разберется. Я надеюсь, когда они выяснят, что это был за яд, доктора Максвелла выпустят на свободу.

Они шли долго, но когда добрались до ее дома, было еще рано. Шафран пригласила Александра подняться, чтобы продолжить разговор о функциях пестролистности. По крайней мере, такой предлог она озвучила. Она не собиралась упускать момент, когда Александр Эштон проявил себя разговорчивым и, возможно, даже склонным пофлиртовать.

Шафран вошла первой, чтобы проверить, дома ли Элизабет, но подруги в квартире не оказалось. Она включила радиатор и лампы в гостиной, посмотрела, не раскиданы ли по комнатам какие-нибудь предметы, которые могли бы смутить Александра, и пригласила его войти.