Путевые впечатления. В России. Часть первая

Идет осада Нарвы; все атаки русских разбиваются о три бастиона крепости; бастионы эти носят названия «Победа», «Честь» и «Слава». Со шпагой в руке Петр захватывает эти бастионы один за другим.

Нарва взята.

Однако в разгар резни, грабежа и насилия Петр мечется подобно ангелу-губителю: удары он наносит не по врагу, а по собственным солдатам.

Он кричит им: «Вы — грабители и убийцы!»

Трижды его шпага поражает и убивает тех, кто отказывается ему повиноваться.

Наконец, спокойствие в городе восстановлено.

В это время к нему приводят взятого в плен графа Горна.

Это комендант крепости, защищавший ее до последней возможности.

Увидев его, Петр впадает в неистовый гнев, он бросается на него и ударяет его по лицу рукояткой шпаги.

— Это ты, — говорит он, — причинил столько бед! Разве не должен был ты сдаться, зная, что не получишь помощи?

Затем, показав на окровавленный клинок своей шпаги, он добавляет:

— Видишь кровь? Это не шведская, а русская кровь, и эта шпага спасла несчастных жителей города, которых твое упрямство обрекло стать жертвой.

И в довершение он восклицает:

— Благодаря Небесам нам удалось победить шведов, когда нас было вдвое больше; будем же надеяться, что когда-нибудь они научат нас побеждать их на равных.

Петр предложил мир Карлу XII.

— Мы посмотрим, — ответил тот, — когда будем в Москве.

— О! — воскликнул Петр. — Мой брат Карл Двенадцатый мнит себя Александром, но он не найдет во мне Дария.

Карл не сомневался в победе.

— Достаточно будет моего хлыста, — сказал он, — чтобы не просто выгнать этот русский сброд из Москвы, но и очистить от него всю землю.

В конце концов он соблаговолил лично отправиться в поход против этого сброда, этой пыли, которую должно было развеять его дыхание. Произошедшая в Гродно первая битва и одержанная там шведами первая победа, казалось, подтверждала его правоту; но чуть дальше, при переправе через Бабич, завязалось серьезное, ожесточенное и кровопролитное сражение; правда, в нем участвовали Шереметев, Репнин и Ментиков; наконец, после его вступления на исконно русскую землю, недалеко от Могилева, Голицын отбросил его авангард, которому впервые пришлось отступить. Это непривычное сопротивление раздражает новоявленного Карла Смелого, которому уготовано умереть, подобно настоящему Карлу Смелому; он опирается на армию, в которой только шесть полков кавалерии и четыре тысячи пехоты. Московиты отступают; король преследует их по зажатым в теснинах дорогам и оказывается в кольце несметного множества калмыков, копья которых долетают даже до него. Убиты два его адъютанта, сражавшиеся подле него; его лошадь получила пять ран и пала под ним; конюший подводит ему другую лошадь и тут же падает, убитый вместе с ней; Карл, которого окружают лишь несколько офицеров, продолжает сражаться пешим. Наконец, собственной рукой уничтожив дюжину врагов, он видит, что рядом с ним осталось лишь пятеро бойцов; уже можно предвидеть момент, когда они все будут один за другим убиты, а он продолжит драться в одиночестве, пока не погибнет на этой горе трупов; внезапно сквозь ряды калмыков прорывается полковник Дальдорф с ротой своего полка и выручает короля, который, снова сев на коня, обрушивается на калмыков, и те, в свою очередь, бегут, а он, несмотря на усталость, преследует их два льё.

Присущая королю удача еще не покидает его: в этом страшном сражении он не получил ни единой царапины; но царь сказал правду: «Карл начинает учить врагов воевать».

Но это не так уж важно! В Москве поднялась ужасная паника: Карл в Смоленске, а Смоленск всего лишь в ста льё от столицы.

Однако внезапно им овладевает какое-то помутнение разума. К великому удивлению всей армии, он покидает дорогу на Москву и, вместо того чтобы идти на северо-восток, устремляется на юг, взяв с собой провианта для своих солдат лишь на две недели и отдав генералу Левен-гаупту приказ присоединиться к нему с корпусом в пятнадцать тысяч человек, с провиантом и боевыми припасами.

С Карлом идут почти двадцать тысяч солдат.

Имея сорок пять тысяч, то есть вдвое больше, чем было у Александра Македонского, он завоюет весь мир.

Разве шведы — это не македонцы XVIII века?

Но сначала надо овладеть Украиной, где его ожидает Мазепа, а затем, когда Украина будет захвачена, он вернется, чтобы завоевать Москву.

Что за ослепление поразило Карла? Уж не преследовал ли его призрак Паткуля, которого он, вопреки всякой справедливости, незадолго до этого велел четвертовать? Так или иначе, со времени этой казни Господь отвернулся от короля.

Еще раз судьба дарует ему проблеск удачи на берегах Десны, одного из притоков Днепра. Шведский король прибыл туда, изнуренный голодом и усталостью.

На противоположном берегу расположился корпус из восьми тысяч московитов; отдохнуть удастся, когда враг будет разбит.

Берега там настолько крутые, что шведы спускаются к реке, пользуясь веревками; затем они вплавь переправляются через реку и нападают на восьмитысячное войско московитов, которые отходят, оставляя поле боя.