Путевые записки эстет-энтомолога

Сугубо рациональный человек, я не верил в полную бескорыстность сивиллянок, хотя вся их деятельность на протяжении миллионов лет не давала повода усомниться в этом. Что-то они брали у представителей иных цивилизаций, что-то весьма незначительное и вроде бы пустяшное на первый взгляд, иначе пропадал логический смысл контактов. По этому поводу существовала даже ничем не подтверждённая, но, тем не менее, весьма стойкая гипотеза (доведенная в бреднях брата Барабека до абсурда), что сивиллянки коллекционировали копии сознания побывавших на планете гуманоидов, подобно тому, как некоторые туристы из фотографий экзотических мест, где им удалось побывать, составляют альбомы. С точки зрения человека чрезвычайно безобидное занятие, хотя многие аборигены, даже весьма цивилизованные (особенно расы с хорошо развитыми миелосенсорными способностями), категорически запрещают фотографировать себя. И в этом есть свой глубокий смысл – оказывается любое изображение живого существа связано с оригиналом топологически-хронологическими координатами (приблизительно, как собственная тень), и, владея инструментарием изменения топологии пространства, можно оказывать влияние на индивидуума, воздействуя на его изображение. Мне лично пришлось участвовать в показательном эксперименте Аугицо Портасу, уникального миелосенсорика среди бортайцев. Заранее предупредив, что никаких патологических воздействий на личность он производить не будет, а лишь заставит позвонить реципиента по межпространственной связи, Портасу попросил у меня фотографию любого из моих друзей, взял её в руки и с минуту разглядывал лицо Раудо Гриндо. Где в тот момент находился мой приятель, я понятия не имел, что и требовалось для чистоты эксперимента. Так вот, не прошло и пары минут, как Раудо Гриндо действительно позвонил. Будучи эстет-энтомологом как и я, он находился в экспедиции на Малом Маггелановом Облаке, за шестьдесят две тысячи парсеков от места эксперимента, и звонил по совершенно нелепому поводу, интересуясь: если ему повезёт поймать два экземпляра экзопарусника Cardinalis orheomani , то не соглашусь ли я обменять одного из них на имеющийся у меня дубликат Penna maurus ? Корректно уйдя от прямого ответа (мой экзопарусник «тёмное перо» относился ко второму классу, а предлагаемый Гриндо «танцующий кардинал» – лишь к третьему), я отключился, но результаты эксперимента произвели на меня ошеломляющее впечатление. Никогда ни один эстет-энтомолог не позволял себе, выражаясь фигурально, делить шкуру неубитого медведя. Так поступали только любители, а не профессионалы. А Раудо Грандо был профессионалом до мозга костей.

Впрочем, никаких побочных эффектов во время вояжей сивиллянок по Галактике не было зарегистрировано, поэтому моё предположение о «некорректной бескорыстности» сивиллянок оставалось гипотетическим. Но и сбрасывать со счетов моё умозаключение не стоило – среди большинства посетивших Сивиллу гуманоидов наблюдались существенные психические расстройства. Из известных мне троих гуманоидов, побывавших на Сивилле, двое (гениальный художник-меступянин из бара космопорта «Весты» и граниец Пауде, присутствовавший на конгрессе эстет-энтомологов на Палангамо) пребывали в тихом ступоре осознания личной судьбы, а третий, монах Барабек, стал воинствующим фанатиком, превратившись, иронически перефразируя высказывание вахтенного, из «беззаботной задницы» в чрезвычайно «заботную беззадницу».

Возможность подобного исхода сафари настораживала, но у меня был единственный, довольно весомый, хотя и не защищавший стопроцентно, аргумент. Я летел на Сивиллу не узнавать свою судьбу, а из более прозаических, утилитарных побуждений. Свою судьбу я ковал своими руками и потому предсказывал её с весьма высокой долей вероятности. Чужие предсказания мне не нужны.

Единственной новой информацией, имевшейся в корабельной информотеке, – вернее, не новой, но кардинально уточняющей некоторые аспекты моего пребывания на Сивилле, – было не очень приятное известие о предстоящей судьбе контейнера с ловчими снастями и экспедиционным оборудованием. Прав оказался суперкарго, не придётся мне воспользоваться снаряжением и антигравитационным плотом, – сивиллянки брали на планету приглашённых гуманоидов без багажа. Эти сведения присутствовали и в межгалактической сети информотек, однако имели настолько туманный и фрагментарный характер, что я вынужден был готовиться соответствующим образом. Тем не менее, учёл вероятность и подобного развития событий. Конечно, придётся спать не раздеваясь, причём в экспедиционной амуниции, в которую заблаговременно облачился, покидая борт пестуанского межгалактического лайнера. Но мне не привыкать.

Мысль о сне появилась не случайно – глаза помимо воли начали слипаться, мозг уже не усваивал информацию. Я отключил блок информотеки, перебрался со стула на койку и мгновенно уснул. Уснул, как себе и предсказывал, в экспедиционной амуниции – и никаких сивиллянок-прорицательниц для этого «предвидения» не понадобилось.

4