Путевые записки эстет-энтомолога

Проснулся я часов через десять и по наступившей в каюте жуткой дисперсии света понял, что корабль вышел на крейсерскую скорость. Очертания каюты расплывались радужными пятнами, неприятно воздействуя на сетчатку глаз, и я зажмурился. Помогло это слабо, так как замедлившиеся фотоны продолжали бороздить глазные яблоки, поражая зрительный нерв разноцветными сполохами. Из теории я знал, что на околосветовых скоростях, когда масса стремится скачкообразно перейти в энергию, в живом организме начинаются разбалансировочные процессы, вызывающие тошноту и головокружение, но насколько это плохо, прочувствовал только на собственном опыте. Вдобавок в царившем электронно-фотонном хаосе начали барахлить вживлённые в нервную систему биочипы, доводя диссонанс в организме до полного беспредела, а осознание того, что мы летим в топологически нестабильном пространстве, трансформировало мои ощущения совсем уж в химерическое восприятие. Я чувствовал себя то скрученным как лента Мёбиуса, то завязанным как бутылка Клейна, причём мои внутренности, находясь вроде бы внутри этой бутылки, были одновременно и снаружи.

К счастью, всё это скоро закончилось – лайнер начал торможение, доплеровское смещение света в каюте исчезло, и зрение, наконец, восстановилось. Однако ощущение, что мои внутренности находятся где-то снаружи, а голова составляет единое целое с ягодицами, держалось ещё пару минут. Может быть, именно из-за этого ощущения пассажиров фотонного корабля «Путник во мраке» и называли «задницами»? Похоже, тайна прозвища пассажиров стала для меня «пунктиком», но как я ни копался в информотеке корабля, на свой «животрепещущий» вопрос так и не нашёл ответа.

Функции биочипов восстановились, и они быстро привели в порядок мироощущение. И я понял, что мокрый от пота как мышь, лежу, скрючившись, на жёсткой и узкой, подобно насесту, койке в своей каюте. Сознание очистилось, я стал рассуждать чётко и здраво.

Первым делом следовало стащить с себя амуницию и залезть под душ, но в каюте не было предусмотрено даже умывальника. Несомненно, что где-то в пассажирском отсеке находилась душевая, однако трезвый рассудок предостерёг от поспешного выполнения желания. Неизвестно, когда сивиллянки заберут меня на планету, – может быть, именно сейчас, не дожидаясь моего прилёта на космостанцию, и в таком случае я рискую оказаться на Сивилле голышом. На нормы приличия мне было плевать, но то, что окажусь там без спецснаряжения, означало полный крах долго вынашиваемого и тщательно подготовленного предприятия. Придётся преть в одежде, как на Пирене. Одно утешало – попав на Сивиллу, я буду избавлен от вынужденного табу на купание.

Единственное, что я себе позволил, это на пять минут включить биотраттовый комбинезон, чтобы он хоть на короткое время занялся переработкой кожных выделений. Большего позволить не мог – для сафари на Сивилле я заказал охотничью модель, у которой все функциональные способности включались одновременно, в том числе и мимикрия. Не хватало, чтобы излишне подозрительные элиотрейцы, увидев в коридорах корабля мимикрирующую под окружающие предметы фигуру, приняли меня за террориста.

Немного обсохнув, я отключил комбинезон, сел на койке и первым делом произвёл инвентаризацию карманов. Парализатор, миниатюрный плазменный резак, цилиндр мини-сачка с выбрасываемой сетью обездвиживающего поля, тюбик маскировочно-мимикрирующей пасты для лица и кистей рук, футляр с препараторскими инструментами, аэрозоль для первичного бальзамирования трофеев в походных условиях… Кажется, ничего не забыл, всё было при мне, в том числе и пластина развёртки антигравитационной ловушки для бережной транспортировки трофея. Теперь можно было идти на поиски умывальника.

То, что вахтенный назвал гальюном, оказалось трансформерной туалетной комнатой для любых рас. Набрав на дверном замке идентификационный код человечества, я подождал пару минут и, когда дверь распахнулась, переступил порог. Нельзя сказать, что туалетная комната выглядела как в каютах люкс комфортабельного лайнера, но в то же время вполне сносно. Зеркала, кафель, умывальник, душевая кабинка, писсуар, унитаз и даже биде. Всё располагалось на малой площади, без шумо– и светопоглощающих экранов или простых пластиковых занавесок, но, как говорится, и на том спасибо. В общем, нормальный гальюн. Пригодный для любой… гм… любого пассажира. Уж не этот ли гальюн послужил основой для прозвища? Элиотрейцам такие сооружения не нужны.

Приведя себя в порядок, я почувствовал, что пора позавтракать, хотя по корабельным часам был поздний вечер. Однако перестаиваться по времени я решил на космостанции у Сивиллы – учитывая эффект релятивизма, трудно ожидать, что по прибытии суточное время на станции совпадёт с корабельным. Оставалось надеяться, что кормят здесь не по расписанию, и кают-компания будет открыта.