Пути Господни (СИ)

Он боялся его, их — фанатичного блеска, обожания, готовности возложить на алтарь нового учения жизни. Свою и чужие.

— Учитель, я…

Поморщился. Вроде обычное, более того — привычное слово. Отчего же словно корявый бур входит в тело, наматывая на кромки слогов нервы и сухожилия.

Поначалу боролся, даже злился, кричал.

— Не называйте Учителем!

— Как называть? — вопрос оставался без ответа.

В конце-концов «учитель» — всего лишь слово. Не хуже прочих.

Смирился.

— Я не учу борьбе, или как изменить мир. Если желаете свержения власти, существующего строя — нам не по пути. Ненависти — не по пути. Ищите выгоду — не по пути. Мое учение — учение человеколюбия, учение покорности. Желаешь изменений в мире — изменись сам!

— Ненавижу церковников, поубивал бы их всех! Гады!

На миг, короткий миг восхищение неба глаз затянуло тучами ненависти.

Учу человеколюбию — а вот. Скудная влага слов уходит в песок. Песок, которого не может быть, не должно быть на Ковчеге.

Не допускаю ли ошибку? Не даст ли нива человеколюбия всходы новой, более жестокой власти?..

***

Идет священник по коридору, кричит, в ладоши хлопает.

Навстречу техник.

— Святой отец, что вы делаете?

— Еретиков отгоняю.

— Так ведь нет же их.

— Потому и нет, что отгоняю.

Из сборника «Устное народное творчество»

Их было двенадцать.

Было, есть и будет.

Двенадцать месяцев в году.

Двенадцать цехов.

Двенадцать членов Совета Церкви.

Поначалу — по количеству цехов — по представителю от каждого.

Теперь — в силу традиции от времени ставшей незыблемей закона, важней устава, строже статьи.

Авраам Никитченко обвел взглядом присутствующих: улыбчатого Левицкого, вечно хмурого Бенаторе, круглолицего с маленькими колючими глазками Миллгейта, нервного Лейба… ближайшие соратники, главные враги.

Каждый, даже страшащийся собственной тени Лейб, метил на его место. Не раз и не два, в мечтах или радужных снах видя себя здесь, на возвышении, в кресле Великого Пастыря.

Провозглашая здравицы, они молили Учителя о болезни, желая долгих лет, высчитывали дату ухода. И он, будучи на их месте, молил, считал…

Власть — это плащ, который мы находим слишком широким на чужих плечах и слишком тесным на наших. *(П.Декурсель)

За все надо платить.

Осознаешь правоту мудрецов, только испытав на себе.

Пожив достаточно, или в случайном озарении, изрекаешь мудрости сам.

Ничто так не объединяет, как общие враги.

Перед лицом общего недруга недоброжелателя объединяются в союзы. Союзники становятся друзьями.

Если опасности нет, ее следует выдумать, тем более что поводов в избытке.

Великий Пастырь смотрел на присутствующих. Недоброжелателей. Потенциальных друзей.

— Техники в последнее время позволяют себе чрезмерно много вольностей.

Зерно упало в благодатную почву.

Власть априори не терпит ограничений.

— Ведут себя, будто особенные!

— Опаздывают на проповеди!

— Требуют привилегий!

— Не выказывают должного почтения!

— Открыто насмехаются над служителями Матери Церкви.

Ничто так не объединяет, как общие враги.

— Этому следует положить конец! — Левицкий, верный Левицкий фразы научился повторять дословно. К памяти бы еще чутье произносить вовремя…

— Терпеть больше нельзя! Их место и назначение — обслуга, и на это место следует указать… или возвратить, — вторым голосом вступил Стеценко. Вот у кого чутье, но хромает память.

Увы — совершенен только Учитель.

— Но-о-о… давно не было процессов…

Все понимали, куда клонил Никитченко.

— Тем более — паства расслабилась, почувствовала свободу. Верных последователей — укрепим, колеблющимся — укажем путь истинный!

— Техников не так просто… зацепить. Необходим повод.

— Сказано в Заветах: «Не жди случая, создавай его сам».

— А если что, устроим провокацию! — Левицкий, прямой, как коридор.

Присутствующие, в том числе и Великий Пастырь, позволили себе нахмуриться. Некоторые вещи, даже если они очевидны, не стоит произносить вслух.

— Техники, они… они могут… обидеться… — голос разума — голос труса. Голос Лейба.

— Прощать, карать и обижаться, особенно обижаться — наша, исключительно наша привилегия. Я имею в виду служителей Матери Церкви. Привилегия, она же обязанность прочих — служить Матери Церкви, в нашем лице. Кого-то еще интересуют чувства слуг?

Редкое, почти невозможное единодушие — головы качались почти в унисон.

— Таким образом, по данному вопросу, насколько я могу судить, мы достигли взаимопонимания.

— Осталось воплотить в жизнь.

— И да поможет нам Учитель!

***

Выход из строя основного реактора.

Переход на вспомогательный.

До устранения неисправности рекомендуется сократить численность человеко-особей до первой минимальной массы.

Да уверенности в себе — побольше.

Да кошель и суму — потолще.

Может жить хоть на малость дольше.

Да фигуру еще стройней.

Старший Хозяин растянул губы.

— М-м-да.