Пути и ошибки новоначальных

Действие причастия знают на себе все священники. В дни Литургий, особенно в воскресный день, нагрузка бывает столь большой, что кажется невозможно ее понести. А священник несет ее, даже легко. Вот уж время к трем, а иногда и четырем дня подходит, а он все еще в храме, без обеда и по-прежнему бодр, радушен, внимателен. Я знаю священников не из молодых, которые более пятнадцати-двадцати лет служат, по ревности совершают свое служение, не вкушая порой до пяти вечера. По себе знаю такие дни, когда потребность вкушения после причастия вообще отсутствует, и если бы не запланированный обед, то можно было бы обойтись и без пищи до ужина. Из этого видно, как телесная крепость явно усиливается. В то же время в будние дни, когда священник на требах и нагрузка значительно меньше, но у него не было причастия, эту меньшую нагрузку он несет иногда изнемогая. Думаю, что особою милостью Божьею должны приниматься нами те дни, когда после причастия во внутреннем чувстве появляется непривязчивость к пище. Ты вкусил в таинстве сам хлеб насущный, и ты это слышишь. Неразумно будет поступить, если, имея этот плод причастия — непривязчивость к пище, — перешагнуть через него и вкусить телесную пищу, никак не сообразуясь с внутренним чувством. И как много получит человек в своих отношениях с благодатью, если будет внимателен к плодам причастия, будет на их стороне, будет ценить их, как ту жемчужину, ради которой некто продал все имение и на все деньги пошел и приобрел ее.

Любому церковному человеку известна мирная тишина, которая приходит после причастия. Все мы читали в книгах, что в этот день нужно избегать общения с людьми ради вкушения этой сердечной тишины. Но как мало из нас тех, кто к этой тишине стал относиться как к главной цели причастия. Здесь так же, как с добродетелью воздержания. Если идти за внешними событиями, то целью будет причастие, а что после него — то не имеет значения. Нередко поэтому можно видеть буйное поведение причастников, веселие, громкую радость или пересуды, сплетни, взаимные претензии, притязания, деловые разговоры и отношения, из-за которых невозможно со стороны человека какое-либо усвоение себя причастию. Совсем иное, если целью причастия становятся его плоды и последующая затем жизнь в обретенных плодах. Их надо ведь еще сохранить. В них нужно укорениться. И в этом крепко себя воспитать. Если этого не делать, то можно за трапезой постепенно соскользнуть из благодатного чувства непривязчивости к пище в ее желание, потом явный вкус, так что в итоге человек встанет из-за стола, потеряв сердечную радость причастия, но с сильно набитым животом.

Такое соскальзывание происходит у людей с годами их церковной жизни, входит в обычай и совсем отвращает от какого бы то ни было труда над нравом, над внутренним человеком. Жизнь внутреннего человека для них не имеет цены. Православие со стороны внутренней они совсем не знают. И это несмотря на то что Господь с удивительным долготерпением продолжает подавать человеку в его сердце еще и еще раз благодатные переживания, напоминая о Себе и о самом важном в церковной жизни.

Облагодатствованное настроение сердца человек обретает в дни Великого поста, когда каждый день ходит на постовые богослужения, хотя бы одну седмицу подряд. Тогда тело в своих вожделениях отлагается и уступает место сердечной радости или жизни духовного сердца.

Вернемся вновь к содержанию молитв, приготавляющих нас к причастию. Здесь мы находим еще один плод — отчуждение или отгнание скорбей, т. е. утешение. В период оглашения это пережил на себе каждый. Как же пережить теперь это в переходный период? Ответ один — правильным упованием. Человек переживает скорбь часто оттого, что сердце держится какой-нибудь страсти — ожидает или притязает на что-то и не получает желаемого, не может смириться; уповает на себя, а сам не справляется, хочет получить, но никак не соглашается потерпеть или держится своего и потому никак не признает реально происходящего, и сам виноват в обрушившихся событиях, но не принимает своей вины и через то ропщет, ненавидит, предается самоугодияю, а через последнее требует от людей утешения, любит себя и ищет от людей угождения себе, но не получает ни того, ни другого в желаемых объемах, ходит в самолюбии и поэтому требует к себе справедливости, а не получая как ему хочется, сильно скорбит и гневается. В этих и подобных случаях человек прибегает к причастию и получает незримое для него опаление страстей. Страсть угашается, снимается ее давление изнутри, человек получает облегчение. За этим он и шел.