Пути, перепутья и тупики русской женской литературы

Оля Алексеева не хотела бы во всем повторить свою маму, но для другой модели женственности, которая позволила бы ей чувствовать себя успешной женщиной, у нее нет образцов. Это место «пусто», незаполненно. И роман обнажает проблему этого зияющего отсутствия. Предположение, что моделей женственности может быть много, что выбор себя не в качестве второго издания матери не свидетельствует о стигматизации, о гендерной неудаче, не акцентировано в романе Киселева, как и в большинстве других текстов этого времени. Но потенциально такая возможность заложена в самом типе главной героини, что и является одной из причин любви к этому тексту «странных» девочек СССР, а имя им — легион.

Куда исчезли бабушки? Образ пожилой женщины в классической и современной русской литературе [782]

Прочитавши такое, думаешь — а черт его знает, может, и впрямь на бабушках держится русская культура (да, собственно, — жизнь, которая время от времени выдавливает из себя скупую слезу культуры). Сразу вспоминаются многочисленные литературные старушки — от Арины Родионовны до горьковской бабушки, от солженицынской Матрены до распутинских старух.

А. Агеев[783]

…Babushkas — это русицизм, вошедший в языки в одном ряду с pogrom, sputnik, bortsh etc. Он входит, например, в курс МГУ «Русский для иностранцев» <…>, а жюри Роттердамского кинофестиваля наградило режиссера Хржановского «за радикализм в изображении женщин… традиционных русских babushkas», так записано в решении. Явление, как и слово, непереводимое[784], —

пишет в своем эссе в журнале «Русская жизнь» Е. Долгинова. Непереводимость этого слова (словообраза) связывается с уникальностью некоего

женского типажа, сочетающего многослойную бесформенность и невероятную подвижность, <…> приютскую кротость и трамвайную склочность, внешнюю беззащитность и бытовое всемогущество. Громоздкая и юркая babushka, этот универсальный коленно-локтевой вездеход, порождена нуждой и климатом — для пробега на морозе, для otchered’ и для слезы в кабинете, для митинга, для грандиозного труда физического выживания, каковой был и остается главным занятием большей части российских стариков[785].

Этот тип бабушки (бабушки в платочках, бабушки из очереди, бабушки на лавочках) — тип маргинализированной русской женской старости — смешной и жалкой, мелодраматической и анекдотической.

Но на статус «непереводимости» претендует и другой тип русской бабушки. В 2002 году Министерство образования РФ объявило творческий конкурс для детей 6–11 лет «Моя любимая бабушка». Среди предложенных тем была и такая: «Бабушка — российский феномен, российское чудо». Здесь речь идет о бабушке как заботливой няне, идеальной матери и хранительнице родовой и семейной памяти. Исследовательница современной семьи, ее устных преданий фольклорист и антрополог И. Разумова отмечает: