Пути, перепутья и тупики русской женской литературы

— просто потому, что «импортное» (здесь, кажется, работает советский стереотип «хорошего нам не пошлют»: например, если речь идет о продуктах питания, предполагается, что импортируют только некачественный или просроченный товар и т. п.);

— потому что не православное (вариант: не христианское);

— потому что это проявление неоглобализма, который в принципе поглощает всю национальную специфику;

— потому что в феминизме акцент делается на телесном, а не на духовном;

— потому что это слишком абстрактно, теоретично и оторвано от жизни вообще и от русских женских проблем в частности.

Однако, как я уже упоминала, та же проблематика, что и в феминизме, но снабженная этикеткой «гендерных исследований», часто оказывается вполне «съедобной». Видимо, поэтому некоторые исследователи с таким упорством разводят или даже противопоставляют ФК и «гендерные исследования».

Гендер как бренд

Тем не менее неприятие далеко не всегда проявляется в формах прямого отторжения. Гораздо более любопытен (и не менее опасен, чем описанные выше случаи прямого отвердения) случай такого усвоения или присвоения идей ФК, который Зверева называет «чужое как свое»: новое понятие рассматривается как вербальная оболочка для привычного референтного значения. Не имеющее никакой истории в русском контексте и не вызывающее, в отличие от «феминизма», таких раздражающих ассоциаций, слово «гендер» оказалось весьма удобным в этом отношении, оно стало модным брендом и переосмысливается по личному усмотрению исследователя: «Отбирается то, что непротиворечивым образом может быть вписано в привычную познавательную парадигму с минимальными потерями для последней»[579].

Вот некоторые примеры из материалов конференции, прошедшей в Иванове летом 2002 года[580] (два тома трудов этой конференции вышли под общим названием «Гендерные исследования и гендерное образование в высшей школе»):

…все большее распространение получает гендерный подход, смысл которого заключается в идее независимости самореализации личности от половой принадлежности[581].

…Поскольку гендерная реальность представляет собой неотъемлемое звено общественной реальности, постольку ее концептуализация должна осуществляться социальной дисциплиной, которую целесообразно именовать гендеристикой <…>. Так, в центре гендерной картины мира находится субъект как социальный пол. Сущностной же чертой любого субъекта является эмоциональность <…>. С гендерной точки зрения и мужчины, и женщины есть существа, наделенные эмоциями. Однако эмоциональный мир двух полов обладает определенными отличиями, нуждающимися в научном осмыслении и изучении[582].

…В общем случае гендер понимается как различие между мужчинами и женщинами по анатомическому полу, в социологии — гендер — социальное деление, часто основанное на анатомическом поле, но не обязательно совпадающее с ним[583].

В тезисах с названием «Гендерные факторы дальнейшего развития информационной цивилизации» сообщается:

как известно, мужчина выполняет в мире функции первооткрывателя, изобретателя, революционера, новатора <…>. Женщина, напротив, отвечает за сохранение, сбережение. Поэтому, как формулировал датский философ Киркегор, «сущность женщины — бытие для другого» <…>. Поэтому на сегодня для женщины всего естественнее не воевать с мужчиной, а относиться к нему как к своему ребенку. Это не значит — баловать. Это значит — оберегать, воспитывать, учить[584].