Пути в незнаемое

Сегодня государство повернуло лицо к человеку, его проблемам, желаниям и нуждам, но в сознании многочисленной административной элиты сохранилось желание оставаться диспетчерами жизней, распределителями прав и свобод, да и из нашего сознания не выветрилась еще конформистская пассивность ожидания социальных подаяний.

Может быть, не ждать, что дадут, а брать заработанное, победить страх, обрести внутреннюю свободу? Вообще свободу. Узнать наконец, какая она? Может быть, это не страшно. Может быть, она понравится людям? И руководители людей, может, тоже притерпятся? Пусть мы живем как хотим, а не как можем! Ведь никто не вправе ни дать что-либо народу, ни отбирать у него. Пусть выбирает человек. Если социализм придуман во благо ему (в это я верю) — чего бояться? — он выберет социализм. Точнее, социализм и будет то, что он выберет, а не то, что выбирали за него. Тому обществу надо дать другое имя.

Иногда я думаю: если б Ленин не умер сам, его сподвижники-апостолы не прочь были бы помочь ему в этом, ибо для создания новой «веры» нужен был новый мертвый бог, который авторитетом одного лишь имени развязал бы руки вольным трактователям его учения, оставив народу поклоняться святым мощам и верить в светлое будущее, как в загробную жизнь, а беды реальной жизни оправдывать злонамеренностями сменяемых вероотступников, иуд, которых назначал «последователь и первый ученик» из числа самих же апостолов, а потом и преемники его. Он (и они) хлеб и волю заменил заповедями и заповедям тем учили в увешанных его (и их) ликами республиканских, областных и районных храмах и монастырях, обнесенных колючей проволокой.

А когда не хватало знакомых заповедей, бездуховный семинарист брал их из других религий, легко заменяя «не убий» на «убей врага веры», и тем врагом он назначил народ, а миссионеры новой религии, созданной последователем, предавшим учителя первым, насаждали страх и повиновение на нашей земле.

В 1980 году накануне Олимпийских игр академика Сахарова после выступления, осуждающего ввод в Афганистан «ограниченного контингента войск», без суда и следствия выслали из Москвы в Горький, как высылали проституток, чтобы не портили облик столицы в глазах мировой спортивной общественности.

Проститутки, однако, вскоре вернулись, а Сахаров с женой провели в изоляции почти семь лет. Там академик писал фундаментальные физические статьи и обращения, в которых продолжал отстаивать свое право защищать наши права. За спиной сидящего перед его дверью днем и ночью безмолвного милиционера он оставался свободным человеком, переживающим, впрочем, что народ и родная страна, не прочитав и не выслушав его, «со слов гипнотизеров» рисовали себе образ недруга, «человека, который принес стране много вреда».

Просматривая сегодня даже самые грубые и несправедливые заметки, понимаешь глубину боли, честности и политическую дальновидность академика Андрея Сахарова.

Вероятно, Н. Яковлев, перепечатавший полумиллионным тиражом в своей книге «ЦРУ против СССР» статью А. Ефремова и А. Петрова о «политическом авантюристе и антисоветчике… духовном отщепенце, провокаторе… предателе своего народа и государства», разделяет именно слова ее и мысли. (Написанное лично Николаем Николаевичем я не цитирую из уважения к читателям. Некоторые пассажи, кажется, недостойно было бы печатать и в бульварной прессе, за них автору уже дана, впрочем, редкая по нынешним временам оценка — пощечина от Андрея Дмитриевича.)

Главная идея (жалко этого слова) собственной публикации автора книги — нравственная ущербность «дичавшего на глазах ученого», целиком находящегося под влиянием жены, «роковой» женщины и, как я понял из текста, чуть ли не сионистско-пентагоновского агента, которая, избивая на досуге мужа, вынуждает его сочинять антисоветские пасквили вроде бы по заданию… Понимаете?

Так. Кажется, все правильно пересказал. Обратимся, однако, к цитируемой в книге статье:

«Что касается Советского Союза, то реформы, которые собирается осуществить цезарь Сахаров, дорвавшись до власти, означают, по существу, установление капиталистических порядков:

«Частичная денационализация всех видов деятельности, может быть, исключая тяжелую промышленность, главные виды транспорта и связи… Частичная деколлективизация… Ограничение монополии внешней торговли…» Вот так!»

Да, ужасно, ужасно… Ведь речь идет о кооперации, об арендном и семейном подряде, о праве предприятий самостоятельно заключать договоры с иностранными фирмами. И написано это Сахаровым не сегодня, когда государством приняты по этим вопросам законы, а в 1971 году в «Памятной записке» Генеральному секретарю ЦК КПСС тов. Л. И. Брежневу и потом в большой работе 1975 года «О стране и мире».

Можно продолжить перечень тех мер, которые считал Сахаров необходимыми, чтобы вывести страну из кризиса: