Путин. Его жизнь и время

Они проговорили почти три часа, в три раза дольше, чем планировалось. По ее словам, он показался ей уверенным, откровенным и очень хорошо информированным лидером, который в начале встречи отложил в сторону свои информационные записки и общался с ней как "русский патриот, решающий проблемы". На следующий день британская газета "Гардиан" вышла с заголовком: "Олбрайт тепло относится к Путину, несмотря на войну". Ее британский коллега Робин Кук был еще более восторжен, заявив, что "поражен его открытостью и готовностью к откровенному диалогу". По его словам, оказывать давление на Россию по поводу Чечни "непродуктивно". Важно, чтобы мы сохраняли хорошие отношения. Его премьер-министр Тони Блэр позже напишет: "Я понимаю критику, [но] это было злостное сепаратистское движение, в основе которого лежал исламский экстремизм, поэтому я понимаю и российскую точку зрения". Юбер Ведрин, министр иностранных дел Франции, чья страна проявляла гораздо больше активности в отношении Чечни, чем Великобритания или Америка, также нашел Путина впечатляющим - "очень умным, очень точным [и] хладнокровным, ... патриотичным, но не националистичным". Впоследствии он также заявил, что Франция не оспаривает право России на умиротворение Чечни, но "шокирована жестокими [и] непропорциональными методами".

Когда западные правительства начали преуменьшать ужасы, которым подвергаются чеченцы, на их место пришли СМИ и правозащитные организации. Для Путина и Министерства обороны России это создавало дилемму. Кремль не был заинтересован в том, чтобы независимые журналисты могли свободно освещать и разоблачать зверства своих войск. С другой стороны, если бы он ограничил доступ к СМИ, то сыграл бы на руку тем, кто утверждал, что российская армия массово уничтожает гражданское население и хочет, чтобы пресса держалась подальше, чтобы скрыть то, что она делает.

Эта тема стала достоянием гласности после исчезновения Андрея Бабицкого, молодого репортера "Радио Свобода" - радиостанции, созданной правительством США в годы холодной войны и разрешенной Ельциным к вещанию в России после путча 1991 года. Армейское командование ненавидело Бабицкого за его разоблачения военных злоупотреблений и обвиняло его в поддержке чеченцев. 18 января он был задержан российскими военными при попытке покинуть Грозный. Сначала российское правительство отрицало, что ему известно о его местонахождении, но после того, как Мадлен Олбрайт подняла этот вопрос перед Путиным, было объявлено, что он был передан чеченской повстанческой группе, якобы по его собственной просьбе, в обмен на пятерых российских солдат. Когда спустя почти месяц Бабицкий был освобожден, выяснилось, что передача была инсценирована.

Его задержание в Грозном было инициативой местных властей. Но затем Путин сам взял дело в свои руки, санкционировав запутанную процедуру, призванную показать, что журналисты, критикующие российскую армию, на самом деле работают на повстанцев и с ними следует обращаться именно так. В феврале в ледяном разговоре с журналистами, бравшими у него интервью для "Первого лица", Путин настаивал на том, что Бабицкий - предатель:

Он работал непосредственно на врага. Он не был нейтральным источником информации. Он работал на бандитов. [Они ничего не хотели делать с Бабицким, потому что считали его своим... Он оправдывал обезглавливание наших людей... Какое право он имел совать туда свой нос без официальной аккредитации? ... [Я расскажу вам] в другой раз, что бывает с людьми, которые воюют на стороне врага". То, что сделал Бабицкий, гораздо опаснее, чем стрельба из пулемета.

Даже если бы передача была реальной, эти аргументы выглядели бы неубедительными. Ведь тогда правительству пришлось бы объяснять, почему в разгар войны оно выдало врагу российского гражданина. После того как стало ясно, что предполагаемый обмен пленными был инсценирован, они стали еще менее логичными.

Но этот эпизод стал предвестником тактики, которую Путин и его администрация будут использовать по отношению к журналистам и другим лицам, которые, по их мнению, перешли "красную черту". Критика, даже оппозиция, была допустима, но только в тех пределах, которые определяло государство. Путин утверждал, что это не противоречит принципу свободы прессы, который, по его словам, никогда не был рассчитан на "прямое соучастие в преступлениях". Российские журналисты не были успокоены.

К середине марта ситуация в Чечне получила дальнейшее развитие. «Организованное сопротивление подавлено, - заявил Путин. Крупномасштабные военные действия завершаются». Это был спин, ориентированный скорее на предстоящие президентские выборы, чем на реальную ситуацию на местах. Всплеск народного энтузиазма, сопровождавший первые успехи армии, сошел на нет. Сопротивление в виде терактов, захвата заложников и партизанских действий продолжалось. Правда, на большей части территории Чечни крупномасштабные столкновения прекратились, и Путин впервые заговорил о возможности мирных переговоров.