Читаем Путин. Его жизнь и время полностью

В этот период он также начал читать работы Николая Бердяева, православного философа, который в 1920-х годах после изгнания Ленина поселился в Париже. Представления Бердяева о русском народе были более приземленными, чем у Ильина. Русские - это "конгломерат противоречий", - писал он, - "которые могут внушать как горячую любовь, так и лютую ненависть [и] оказывать тревожное воздействие на народы Запада". В некоторых отношениях Бердяев был для Путина любопытным выбором. Его часто называли философом свободы, творчества и личности, что странно сочеталось с принципами государственного режима. Но как часть свободы личности он защищал неравенство, а путинская Россия в результате приватизации 1990-х годов стала одним из самых неравных мест на земле. В 2005 году чистый капитал десяти самых богатых россиян составлял 10% ВВП страны, что в два раза больше, чем у десяти самых богатых американцев.

Бердяев много писал о роли России в слиянии Востока и Запада: «В России сталкиваются и влияют друг на друга два потока мировой истории. Русский народ не есть чисто европейский и не есть чисто азиатский. Россия... соединяет в себе два мира, и в русской душе всегда борются два начала - восточное и западное». Ильин писал в похожих выражениях. Это перекликалось с размышлениями самого Путина о месте России в мире. Россия, как он иногда утверждал, была одновременно европейской и азиатской, сочетая в себе "европейский прагматизм и восточную мудрость". У нее были общие европейские корни с Западом, но они дали разные ответвления.

Другим философом XIX века, чьи работы стали его интересовать, был Владимир Соловьев, потусторонний, мистический мыслитель, друживший с Достоевским и, как говорят, вдохновивший его на создание образа Алеши, героя романа "Братья Карамазовы". Соловьев посвятил свою жизнь идеалу Вселенской Церкви в русской традиции соборности, что соответствовало путинской концепции единства России, в которой в гармонии уживаются разные национальности и этнические группы, далеко не все европейские.

Еще одно влияние оказал Василий Ключевский, крупнейший историк России XIX века. Ключевский считал, что государство представляет собой договор между властью и различными общественными классами, и утверждал, как и Путин, что Россия должна развиваться эволюционным путем, а не революционными скачками.

Но ключевой фигурой был Ильин. Начиная с 2005 года, Путин начал цитировать труды Ильина в своих выступлениях. Его примеру быстро последовали другие. Один высокопоставленный чиновник заметил, что "спрос на его идеи в современной России настолько велик, что иногда возникает ощущение, что Иван Ильин - наш современник. Путин распорядился привезти останки Ильина из Швейцарии и похоронить их в Донском монастыре, рядом с генералом Деникиным. Было опубликовано собрание его сочинений. В следующем году российский миллиардер Виктор Вексельберг приобрел для государства архив Ильина у Мичиганского университета.

С одной стороны, реабилитация таких людей, как Ильин, чьи произведения были запрещены в советское время, была средством связи России с ее дореволюционным прошлым. С другой стороны, она стала идеологической основой для попыток Путина сформировать новое постсоветское государство. Эта новая Россия должна была отвергнуть "формальную демократию" Запада, провозгласить евразийскую идентичность, объединить множество конфессий и этносов под знаменем русской культуры и православия и ориентироваться на сильную централизованную власть.

Как назвать эту новую демократию и из чего она должна состоять - вопрос более сложный. Виталий Третьяков, редактор "Независимой газеты", предложил назвать ее "управляемой демократией", но Путину этот термин не понравился, и он не очень убедительно заявил, что это создаст впечатление, будто российская демократия "контролируется извне", наравне с такими странами, как Грузия, находящимися под властью США. На самом деле, как представляется, его больше беспокоил подтекст, подразумевающий ограничение демократии, а это не тот образ, который он хотел создать ни у российских либералов, ни у партнеров России на Западе.

Затем идеолог Кремля Владислав Сурков выдвинул идею "суверенной демократии", которая понравилась Путину гораздо больше. Не так много в мире сегодня суверенных стран, - заявил Путин. Кроме России, Китая, Индии и некоторых других, все остальные либо зависят от других, либо от лидеров своих блоков". Действительно, - озорно добавил он, - Европейскому Союзу и некоторым его странам-членам следовало бы больше думать о суверенной демократии. Тогда Россия смогла бы иметь дело с независимым ЕС, который защищает свои собственные интересы, а не постоянно подчиняется Вашингтону.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Признания плоти
Признания плоти

«Признания плоти» – последняя работа выдающегося французского философа и историка Мишеля Фуко (1926–1984), завершенная им вчерне незадолго до смерти и опубликованная на языке оригинала только в 2018 году. Она продолжает задуманный и начатый Фуко в середине 1970-х годов проект под общим названием «История сексуальности», круг тем которого выходит далеко за рамки половых отношений между людьми и их осмысления в античной и христианской культуре Запада. В «Признаниях плоти» речь идет о разработке вопросов плоти в трудах восточных и западных Отцов Церкви II–V веков, о формировании в тот же период монашеских и аскетических практик, связанных с телом, плотью и полом, о христианской регламентации супружеских отношений и, шире, об эволюции христианской концепции брака. За всеми этими темами вырисовывается главная философская ставка«Истории сексуальности» и вообще поздней мысли Фуко – исследование формирования субъективности как представления человека о себе и его отношения к себе.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Мишель Фуко

Обществознание, социология
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология
Философия настоящего
Философия настоящего

Первое полное издание на русском языке книги одного из столпов американского прагматизма, идеи которого легли в основу символического интеракционизма. В книге поднимаются важнейшие вопросы социального и исторического познания, философии науки, вопросы единства естественно-научного и социального знания (на примере теорий относительности, электромагнитного излучения, строения атома и теории социального поведения и социальности). В перспективе новейших для того времени представлений о пространстве и времени автор дает свое понимание прошлого, настоящего и будущего, вписанное в его прагматистскую концепцию опыта и теорию действия.Книга представляет интерес для специалистов по философии науки, познания, социологической теории и социальной психологии.

Джордж Герберт Мид

Обществознание, социология