Путин. Его жизнь и время

В чем именно должна заключаться "суверенная демократия", было намеренно неясно. Путин бесконечно повторял, что «принципы демократии должны быть адаптированы к реалиям сегодняшней российской жизни, к нашим традициям и истории» и что никто другой не вправе указывать России, какой строй ей следует иметь. В то же время он отверг идею "изобрести какую-то местную, доморощенную демократию". Возможно, отчасти это объясняется тем, что он обращался к разным аудиториям: с одной стороны, к патриотически настроенным россиянам, с другой - к западным либералам. Но, похоже, он искренне сомневался в том, как России следует действовать на практике. Теоретически евразийство - это хорошо. Но культура и верования России были в основе своей европейскими.

Ключевыми моментами, к которым Путин возвращался вновь и вновь, были необходимость создания развитых политических партий, процветающего гражданского общества и сильного среднего класса - "знаменосца [демократической] идеологии", который будет защищать социальную стабильность. Они не будут такими же, как на Западе. В России, по словам Путина, политические партии подотчетны как государству, так и обществу. Централизованная власть и демократия не противоречат друг другу, и утверждать обратное - значит создавать "ложный конфликт".

Тот же принцип распространялся на СМИ и крупный бизнес: политические партии и гражданское общество были свободны, но только в тех рамках, которые устанавливало государство. Когда-нибудь это может измениться, сказал Путин, но на данном этапе Россия все еще делает первые шаги на пути к демократии. В Европе и Северной Америке демократические системы развивались сотни лет. «Создание полноценных, функционирующих институтов [в России], - продолжил он, - это не то, чего можно достичь в одночасье». Страна прошла прямой путь от царизма к коммунизму. Затем, при Ельцине, свобода и демократия были переданы сверху. Не было возможности для эволюционного развития, [когда мы могли бы] растянуть реформы на десятилетия и ждать, пока сознание людей изменится.

Те, кто на Западе отказывается признать, что Россия стала более демократическим государством, "не совсем честны", - заявил Путин. Однако настоящая парламентская демократия - дело будущих поколений. Пока же России нужна "сильная президентская власть".

К концу второго срока Путин смирился с необходимостью национальной идеи. Поиск ее - это "старая традиция, любимое занятие... что-то сродни поиску смысла жизни", задача бесконечная, но при этом "полезная и интересная". Для достижения поставленных целей России, заявил он парламенту, необходима "общая система нравственных ориентиров". На этот вывод у него ушло почти восемь лет, но, оглядываясь назад, можно сказать, что он был неизбежен. Своеобразие российской культуры и истории таково, что, кто бы ни сменил Ельцина, рано или поздно Россия пошла бы своим путем. Но то, как это произошло, означало, что поиск этого пути осуществлялся в противостоянии с Западом. Это не было предопределено.

 

Глава 13.

Политика тела

Вступая в должность в 2000 г., Путин объявил, что его администрация будет заниматься в первую очередь внутренней, а не внешней политикой. Это оказалось легче сказать, чем сделать. После создания "вертикали власти" с вершиной в Кремле ключевыми задачами внутри страны стали административная и экономическая реформы. Справиться с регионами, СМИ и олигархами было проще простого. Следующий этап был гораздо сложнее.

То, что нужно было сделать, было достаточно ясно. Проблема заключалась в том, как это сделать.

В своей речи Путин перечислял препятствия для экономического роста: высокие налоги, бегство капитала, "офшоризация" прибыли, произвол бюрократии, коррупция в государственных монополиях, разгул преступности, неконкурентоспособная промышленность, недостаточные гарантии прав собственности, ограничения на куплю-продажу земли, все еще примитивная банковская система, бремя внешнего долга, недостатки судебной системы, демографический спад.

Были и положительные моменты. Девальвация рубля после финансового краха 1998 г. дала толчок развитию экономики, а Путину повезло в том, что в первый год его правления цены на нефть выросли почти вдвое. Они продолжали расти практически без перерыва в течение двух первых сроков его правления.