Путёвые записки

— Да, Семён Григорьевич, именно то, что вы слышали! — Степан наслаждался произведённым впечатлением. — Каждый из нас обладает теми или иными чертами характера, в зависимости от воспитания и, даже, генетической памяти. Но чаще всего характеру присущи все перечисленные мною качества в той или иной мере. Из неё и состоит сама личность человека. Но, вы же понимаете, человек и сотрудник силового ведомства — это не одно и то же. Мы не можем позволить себе на работе человечность или, как нынче модно говорить, гуманность. Или думаете на допросах, особенно, допросах с пристрастием, мы имеем право проявлять слабость, позволив той же совести овладеть холодным разумом? Много ли мы с помощью чести раскрыли бы заговоров или, проявив сочувствие, посадили бы за решётку бунтарей и шпионов?

— Я… я не думаю…, — моя голова гудела и мысли спотыкались.

— А вам и не надо думать! — перебил Степан.

В его голосе зазвучал металл.

— Раньше мы ежедневно получали синтезированные качества, необходимые для нашей работы и сдавали их вам на хранение, чтобы выходить в мир человечными. Но жизнь меняется и не в лучшую сторону - смутьянов и недовольных всё больше. Мы теперь не можем расслабиться даже в постели! У многих из нас даже жёны оказались в оппозиции, вы можете представить? Только жестокость и бессердечность дают нам силы гнать этих сук из дома и служить Родине круглосуточно!

Степан опрокинул кружку, допил остатки пива и с такой силой стукнул ею об стойку, что у кружки откололась ручка.

Пора заканчивать этот безумный разговор — подумал я и решил попрощаться со Степаном. Но тут он снова понизил голос и зашептал:

— Я предлагаю вам по сто долларов за начинку из комплекта жёлтых шаров. Забираю всё и плачу сразу. Плачу наличными.

— Что? — переспросил я

— Сто! — повторил Степан.

Мозг стал без моего согласия подсчитывать барыш. Денег с лихвой хватило бы не только на операцию жене, но и на последующую реабилитацию. Как ни фантастично звучал рассказ Степана, деньги он предлагал большие. Даже если он и врал насчёт начинки шаров, то шанс заработать деньги упускать было бы жалко. Жёлтые шары, и правда, почти никого в Конторе не интересовали: две трети содержимого можно без опаски опустошить и будь что будет! Нынче совесть, честь и что там ещё Степан перечислял им вряд ли понадобятся, не те принципы жизни. Можно и рискнуть!

Ещё предполагая, что все это розыгрыш, я поинтересовался у Степана:

— А зачем тебе они нужны, да ещё и в таком большом количестве?

— Раз уж мы теперь подельники, то есть партнёры, я раскрою тебе конечного покупателя, — прищурился Степан, перейдя на дружеское «ты».

Меня же от такой фамильярности передёрнуло.

— В некоторых европейских странах подобному хламу придают слишком большое значение. И это их погубит! — щёлкнул пальцами Степан. — Впрочем, мне плевать на них! Более того, чем они гуманнее, тем слабее в борьбе с беспринципными. Так что, Сёма, ты ещё и Родине послужишь.

* * *

Автозак остановился у суда.

Под улюлюканье и угрозы вывели педофила. Остальные заключённые стали готовиться к выходу. Семён Григорьевич заторопился, ему хотелось выговориться не меньше, чем мне его дослушать.

— В моём представлении, Антон, служба Родине заключалась в ином. Мы были советскими людьми, нас воспитывали по-другому. Но мои принципы вместе с Советским Союзом остались в прошлом, поэтому я согласился! — будто оправдывался старый вахтер.

— Деньги-то Степан отдал вам? — поинтересовался я.

— Представь себе, да! Всё до копейки, точнее, до цента. С ними то меня и повязали, но удивительно другое-...

Конвой назвал мою фамилию. Я встал. Пора было прощаться.

— Вы ещё удивить можете? Уж куда больше?

— Эта беспринципная гнида, Степан, ведёт моё уголовное дело, ты представляешь? Мне срок, а ему новые звёзды на погоны! Вот мразь!

— Как раз это мне и не удивительно, Семён Григорьевич. Обычное для них дело, поверьте. Удачи вам и здоровья!

Я протянул ему руку. Он, торопясь, полез под свитер и снял с шеи ладанку. Конвоир снова выкрикнул мою фамилию. Из ладанки Семён Григорьевич выкатил на ладонь камушек, размером с кедровый орешек. В тусклом свете автозака он переливался ярким перламутром.

— Возьми с собой, Антон — это подарок. Я сохранил одну начинку из жёлтого шара. Бери! — и он вложил в мою протянутую ладонь свой тюремный срок.

Возможно и показалось, но перламутринка жгла мне руку.

— А из какого номера? — поинтересовался я.

— Не знаю, Антон. Но точно из жёлтого шара, я только из них и доставал, синие то пустые все. Удачи и тебе!

Я выпрыгнул из автозака, покатал ядрышко на ладони и проглотил. Улыбнулся охраннику и сделал шаг вперёд.

Невеста для работорговца

- Секс в дорогом авто с красивой девушкой - что есть в мире лучше, Энтони?

Риторический вопрос моего соседа повис в никотиновой тишине. Камера этапного централа спала. На вбитом в стену гвоздике попискивали связанные хвостами мыши.

Джозеф молчал, ожидая ответ.

- Возможно, секс с любимой девушкой в своём дорогом авто, - предположил я.

Джозеф одобрительно растянул мясистые губы и кивнул.