Путница

Когда-то мне хватало простого плаща, чтобы пережить полнолуние неузнанной. Но это время ушло. С каждым разом я меняюсь все быстрее, каждая лунная ночь отбирает у меня разум на все большее время. Что произойдет следующей ночью – не знаю. Какой я стану и что натворю в беспамятстве – неизвестно. Но теперь у меня остается лишь один путь – вперед. Одной. Туда, где меня не найдет оберон и где я никому не причиню вреда.

От воспоминания о духе-хранителе в груди что-то болезненно сжалось.

Ох. Не так я представляла себе его свободу. Не думала, что от этого станет хуже. Но пока он сам себя не простит, камень с его души так никуда и не денется. И до этих же пор, похоже, он не сумеет… а вернее, не захочет вернуться.

– Шр-р? – вопросительно проурчал Ширра, заметив, что мое и без того скверное настроение вовсе ухнуло в пропасть.

Я крепко его обняла и уткнулась носом в шею.

– Ничего. Когда-нибудь он вернется, и все будет хорошо. Я найду слова, сумею… я знаю, что отыщу его снова и все объясню…

Ширра непонимающе рыкнул.

– Всего лишь сон… – Я прерывисто вздохнула и, поймав встревоженный взгляд скорра, неожиданно опустилась на траву. Безвольно уронила руки, чувствуя, как он тревожится все сильнее. А потом неожиданно начала говорить – обо всем: о своем детстве, о Руме, о погасшем амулете и обероне; о крысодлаках, едва не утопивших меня в Березинке; о старом лекаре, спасшем мне жизнь. О том, как я попала в Тирилон. О странных снах, преследующих меня по пятам. О скованном заклятием духе, чья душа так много лет была тесно связана со мной… Все ему рассказала. Даже о том, что в скором времени наверняка перестану быть той самой Трис, которая когда-то вытащила его из плена.

Он не перебивал. Слушал терпеливо, внимательно, будто от этого что-то зависело, и привычно молчал, стараясь не упустить ни одного слова. Только горящие золотом глаза чуть сузил, едва я вспомнила про оберона и нанесенную им рану, но не зарычал. Скорее, неприязненно покосился по сторонам, будто ждал, что крылатое чудовище вдруг появится из-за кустов. При упоминании о Руме удивился, а потом надолго задумался, краешком глаза косясь на мое расстроенное лицо. Но, кажется, поверил. Зато когда я сказала о снах, заметно обеспокоился и даже привстал. Настороженно меня обнюхал, ткнулся носом в незащищенную шею, однако ничего подозрительно не обнаружил и так же неожиданно угомонился.

А я все говорила, говорила…

Когда поток слов наконец иссяк, а голос охрип от длинного монолога, дневная жара спала, а солнце начало ощутимо клониться к горизонту. Воздух наполнялся благословенной прохладой. По густой листве прошелся легкий ветерок, суля скорое избавление от удушливого жара. Из-под густой травы начали опасливо выбираться голодные мошки и вездесущие комары. В десятке шагов что-то сердито проворчал спешащий по своим делам барсук…

Я отерла лицо и со вздохом подняла голову – Ширра по-прежнему не двигался. Массивный, величественный, поразительно грациозный даже в полной неподвижности. Но в его взгляде была такая глубокая задумчивость, словно он пытался решить для себя какой-то важный вопрос. При этом мне вдруг показалось, что ему гораздо больше лет, чем мне. Что он повидал много такого, до чего мне еще расти и расти. Я словно оказалась вдруг перед пронизывающим взглядом столетнего старца, который видит тебя насквозь, вот только делиться выводами не спешит. Ждет, когда сама догадаюсь.

Я неловко отвернулась, не в силах долго выдерживать этот пристальный взгляд.

– Пойдем, а то вечер скоро. Хотелось бы до темноты добраться до реки. Дорогу не забыл?

Скорр качнул головой.

– Ладно, тогда сейчас возьму мешок, и пойдем, – я устало улыбнулась, оглядываясь в поисках мешка, но что-то без предупреждения толкнулось под ноги, властно пихнуло под колени и заставило непонимающе охнуть.

От неожиданности я потеряла равновесие и опасно покачнулась, нелепо замахав руками, однако упасть не упала – между ног ловко проскользнуло что-то горячее и гибкое. В голове мелькнула мысль о коварстве вредного кошака, посмевшего со мной поступить столь неблагородным образом, но потом мне стало не до размышлений: спина у Ширры оказалась лишь немногим ниже лошадиной. Зато шире и явно удобнее, никакого седла не нужно. Только стремян не оказалось, и оттого создавалось ощущение, что в любой миг можно соскользнуть вниз.

Когда же подо мной с устрашающей скоростью замелькала земля, я в панике вцепилась в кота руками и ногами, потому что Ширра рванул с места настолько быстро, что у меня ветер засвистел в ушах. Деревья замелькали по сторонам так стремительно, что я не успевала их замечать, а вскоре и вовсе слились в одну сплошную полосу, в которой лишь изредка мелькали белые просветы.

– ШИР-РА-А-А!