Путница

– Здравствуй, Трис, – тихо произносит за спиной знакомый голос.

Я быстро оборачиваюсь и неверяще ахаю: серый гигант возник будто из пустоты и теперь, стоя в нескольких шагах, внимательно изучает меня своими удивительными глазами. Высокий, могучий, но, как и прежде, бескрылый. При этом поразительно спокойный, даже невозмутимый, Однако нужно быть совсем слепой, чтобы не распознать за этой маской тщательно укрываемую печаль.

Я судорожно вздыхаю.

– Рум…

Гигант невесело усмехается.

– Что поделаешь: ты стала достаточно сильна, чтобы найти меня даже в мире теней. И тогда, когда это строжайше запрещено.

– Как ты? – вырывается у меня невольное.

– Как видишь. Пока живой.

– Ты разве не рад свободе?

Рум все с той же невыносимой тоской смотрит на темноту за моими плечами. Янтарные глаза отчего-то тускнеют и подергиваются сероватой дымкой, губы искривляются в горькой усмешке, но с них не слетает ни звука. И я совсем теряюсь.

– Рум! Что случилось?!

– Я всего лишь вспомнил, что когда-то хотел тебя использовать. Думал, что смогу перебороть собственное посмертие, обойду заклятие, обрету новую жизнь, вернусь с тобой к нашим врагам…

– Все еще хочешь отомстить за свою смерть?

– Нет, Трис, – тоскливо роняет он.

– Тогда что не так? Ты же хотел обрести свободу! От меня в том числе!

– В тебе течет кровь моих злейших врагов, – неслышно шепчет Рум, с болью глядя на мое лицо. – Ты – плоть от их плоти, их надежда и, возможно, единственное спасение в этой затянувшейся войне. Они ждут твоего возвращения, ищут, зовут… ты ведь уже слышишь их, верно? Не можешь не слышать – в тебе слишком много от них.

Я сильно вздрагиваю.

– Ты не знаешь этого, не помнишь… все случилось слишком давно… даже для меня прошло много времени. А тогда нас было двое: я, глупец, обманутый на самом простом, и мой верный друг, почти брат, который всегда был рядом. Да, Вертовах был хорошим воином и смелым предводителем. Но он уже умирал, когда понял, что против яда доспехи не спасают. У него просто не было выбора – с разорванным сердцем не живут даже боги, а мы, хоть и считаем века за короткие дни, все же не бессмертны.

– О чем ты говоришь? – немеющими губами выдавливаю я. – Рум, что ты пытаешься мне сказать?!

Серокожий гигант печально улыбается.