Пузыри славы

Дома его с нетерпением ждали не только Ямбика и Минира, но и Ярмухамет. Бывший участковый отлично понимал, что сегодня у Аксакала решалась не только судьба Ибрахана: будущее Ярмухамета тоже целиком зависело от этого визита.

Промокший до ниточки, Ибрахан ввалился в дом и, не переодеваясь, обнял домочадцев.

— Можете поздравить!

Хотя на дворе дождь пошел на убыль, в доме Ибрахана стало сыро от пролитых слез. То были слезы радости: гроза миновала…

Ибрахан переоделся. Ямбика с Минирой принялись собирать на стол.

— Ну, дорогие мои! Итак, я снова на коне! Обмоем же копытца нового коня, что повезет нас вперед к новым успехам. Ярмухамет, снимай чалму с белоголовых бутылок!

Все ожили, от былой печали не осталось и следа. Сели за наспех организованный праздничный стол. Наполнили рюмки.

— Так за что же и за кого мы выпьем? — задал недвусмысленный вопрос Ярмухамет, желавший как можно скорее узнать, что его персонально ждет в ближайшем будущем.

Зеленоватые глаза хозяина дома хитро заблестели под нависшими черными бровями.

— А вы угадайте!

Но какие ни называли домочадцы учреждения и объекты, никто не попадал в точку. Особенно опростоволосился Ярмухамет, он называл самые высокие должности и посты, на которые Ибрахан едва ли мог претендовать после скандального провала с ИДБС.

— Нет у тебя чутья, Ярмухамет. Работа в милиции не пошла тебе впрок. Нюхом должен чувствовать, какая должность по моим способностям.

— Ну, не мучай нас, скажи сам! — взмолилась Ямбика.

— Какой участок у нас сейчас самый боевой? Производство товаров широкого потребления! Вот! И меня, как видите, бросили на этот ответственный участок — в промкомбинат.

Все захлопали в ладоши. Правда, Ярмухамет, надо честно признаться, хлопал в ладоши не так усердно, как остальные: он никак не мог сообразить, в качестве кого Ибрахану предстоит применить свои способности на промкомбинате. Однако все были счастливы, что черные дни миновали, и никто не задал лишнего вопроса, кем назначили в комбинат Ибрахана. Ну конечно же директором!

Поглощая закуску и осушая рюмку за рюмкой, Ибрахан открыл небольшую семейную пресс-конференцию.

Ярмухамет выпытывал мельчайшие подробности большого разговора в Голубом доме:

— Здорово песочили?

— И врагу не пожелаю… За два часа, что пробыл у Аксакала, я семь раз пропотел, семь раз меня окунали в ледяную воду. Какие каверзные вопросы задавали! Но я выстоял. Особенно старался меня поддеть, как вы догадываетесь, мой «заклятый друг» Хамза.

«Как вам, уважаемый Ибрахан, могла прийти в голову такая идея — оказывать гражданам медвежьи услуги в их отсутствие?» Я ему на это выдал. «Конечно, говорю, работать по старинке легче и проще. Никакого риску, никаких забот. Зачем голову ломать над новым, когда можно перенять опыт вчерашнего дня и уж в крайнем случае подражать столице. Идея ИДБС, говорю, сама по себе перспективная, но беда в том, что скомпрометировали эту идею сомнительные люди, вроде Родиса».

При упоминании имени Родиса Ярмухамет помрачнел: «Значит, о моем зятьке у Аксакала шел разговор. А как насчет ибрахановского зятька?»

— А про Булата что говорили? — не выдержал Ярмухамет.

— Говорили, конечно, но я взял все на себя.

«Значит, выгораживает своего», — подумал Ярмухамет и спросил:

— А потом?

— А потом я сказал Аксакалу, что вся беда ИДБС в том, что это движение родилось раньше времени. Конечно, когда у нас будут всюду умные машины вроде компьютеров, или как их там называют, то можно будет безошибочно учитывать запросы и нужды населения. Опять же заочно…

И тут Аксакал припомнил старую поговорку: «„Поспешишь — людей насмешишь“. За славой Ибрахан погнался. Лучше бы слава за вами гналась. А то получается дутая слава. Вот и Сандунами вы опередили время».

Я, как мог, защищался: «В Москве, мол, есть Сандуны, а нам, выходит, нельзя?» — «В Москве и метро есть, а оно не всюду пока строится». Ну, что я мог на это ответить? Если бы только Сандуны, куда бы ни шло, а тут выкопали еще старые грешки и выдали по большому счету.

Не желая вдаваться в дальнейшие подробности «пропесочивания» и головомойки у Аксакала, Ибрахан не упомянул о строгом предупреждении Аксакала: «Учтите, уважаемый Ибрахан, это последняя ваша ставка! Больше никаких поблажек и амнистий не будет. Даем последнюю возможность оправдать себя на работе. Если что, пеняйте на себя».

Когда Ибрахан закончил свой скорбный рассказ, Ямбика подошла к мужу, погладила по бритой голове и ласково произнесла:

— Бедненький, досталось же тебе! Теперь все будет хорошо. Работай, как все, и не увлекайся, знай меру!

— Теперь вам надолго урок будет, — сказал Ярмухамет. — Будете знать, как окружать себя жуликами. Я, помните, предупреждал вас, что Булат и Родис жулики, задержал их, а вы потребовали немедленно их выпустить.

— Выходит, ты знал, что Родис жулик, и выдал за него свою дочку. Вот потеха!

— Как было не выдавать, — взъелся Ярмухамет, — если Тинира слезами обливалась?!

— Ладно, ладно, не ссорьтесь, — утихомирила друзей Ямбика. — Сам же ты, Ибрахан, кричал: «Двойная свадьба! Ура!»