Пыль

Эван не была в Лондоне почти два года — но она хорошо знала этот город. Она провела тут год студенткой, изучая методы исследований в Лондонском Университете и стажируясь в Британском Музее. Она вернулась сюда несколькими годами позже, во время перерыва в аспирантуре, и провела шесть недель с семьей, у которой жила во время учебы. К тому времени она была беременна, и растерянность и отчаяние заставили ее искать единственное место за пределами фермы ее деда, где она когда- либо чувствовала себя твердо стоящей на ногах.

Ее «приемные родители», Майкл и Сьюзан Шор, были уравновешенной и практичной парой, управляющей высококлассным хостелом, выходившем окнами на Темзу, недалеко от Хэмптон Корт. Эван была одной из четырех иностранных студенток, расквартированных там в течение учебного года — и только она была родом из США.

Семья Шор жила скромно. Их двое детей-подростков были непочтительными сорванцами, но счастливыми и преданными своим родителям. Эван вспомнила, что наблюдала их семейное общение с восхищением. В первые несколько месяцев своего там пребывания она чувствовала себя пришельцем с другой планеты — наблюдая любопытное поведение чужеродных видов. Члены семьи Шор разговаривали друг с другом. Они проявляли интерес и внимание к жизни друг друга. Они вместе завтракали, обедали и ужинали. Они даже ели сидя. На стульях.

Эван нашла типичные, подростковые выходки детей Шор захватывающими. Она была загипнотизирована легким товариществом и доверием, которые они разделяли со взрослыми родителями. Наблюдая за ними, она начала понимать, что существовали и другие модели, по которым могли функционировать семьи. Материнство, в том виде, как его практиковала Сьюзан Шор, стало меньше походить на тюремный срок без права на досрочное освобождение.

Эван уже приняла решение рожать, а в Лондон поехала, чтобы восстановить душевные силы от потрясения, которым стала для нее беременность. Ее традиционные католические ценности уже взяли над ней верх и твердой рукой подвели к этому решению. Образец спокойной и умиротворенной жизни Сьюзан Шор, в конечном итоге убедил ее оставить ребенка.

Так что, благодаря ей, она это и сделала.

С тех пор она была тут дважды, со Стиви, приезжала навестить хостел, который сейчас неясно маячил на ландшафте ее эмоционального горизонта. Стиви любила семью Шор почти так же сильно, как и Эван, и нашла их дом легким и нетронутым оазисом спокойствия в хаотичном мире.

И опять Эван вернулась в Лондон с неприятностями. Ее подмывало усмехнуться от иронии. Но на этот раз она сомневалась, что даже мудрого и доброго совета семьи Шор было бы достаточно для ее спасения.

Ее дед сказал бы, что она готова была сунуть свою задницу в пасть аллигатора. Да уж, она устроила еще тот бардак.

Она не знала хоть каких-нибудь деталей о состоянии Джулии. Не знала, легкие ли ее раны, или они угрожают ее жизни. Не знала, планирует ли Энди или родители Джулии приехать в Лондон, чтобы побыть с ней. Не знала, хочет ли вообще Джулия иметь с ней что-то общее. И она определенно не знала, как издательница отреагирует на внезапное появление Эван, похожей на какого-то несчастного щенка.

Она только знала, что бессмысленно продолжать стоять на холоде, рядом с терминалом в аэропорту Хитроу, размышляя над всем этим. Ей нужно двигаться — даже если это было и в неправильном направлении.

Будь она в обыкновенной поездке, она бы села на автобус, шедший в центр Лондона, и уже оттуда поехала бы дальше. Но у нее не было настроения тратить на это время, поэтому она кликнула одно из вездесущих черных такси, и дала водителю адрес больницы Ройял Мардсен в Челси. Он поднял бровь, но ничего не сказал, пока выключал свой зеленый огонек свободного такси, и выскочил, чтобы спрятать ее чемодан в багажник. Эван отметила, что он был индийцем или пакистанцем, и это снова напомнило о ее беспокойном разговоре с бывшей Майей Джиндал.

Она размышляла, что бы подумала Майя о ее поведении теперь — когда она в буквальном смысле влетела в это злосчастное и безнадежное дело.

Она поступала глупо, и знала это. Но она не могла отрицать, что ей нужно было быть здесь. Будь что будет — но Эван нужно было увидеть Джулию. Ей нужно было увидеть ее, и ей нужно было к ней прикоснуться — еще один раз, до того как она уйдет от нее для ее же блага.

Такси выехало из зоны аэропорта и повернуло на шоссе М4. Эван отметила, что снова закапал дождь. Крупные капли били по машине и катились по стеклу как потеки краски.

Кого она обманывает? Это ей было нужно увидеть Джулию еще раз, удостовериться, что та жива и здорова — до того, как Джулия сможет от нее уйти. Вот зачем в действительности она сюда приехала.

— Ты хочешь сбежать, — сказала ей Джулия, утром после того, как они провели ночь вместе.

Ну вот. Вот она тут — пролетела полмира, чтобы просто убежать.

Это было сумасшествием и противоречило здравому смыслу. Это было вне всякого смысла и разума. Это была прежняя Эван.