Пыль

Она опустила запотевшую бутылку на настольный календарь и помахала мокрой рукой, пытаясь ее высушить. Ее сердце зачастило.

— Боже мой, Энди. Что ты здесь делаешь?

Он фыркнул и выпрямил ноги. Он выглядел ужасно. Неопрятно. Незнакомо. Ему нужно было побриться.

— Раньше я тут жил, — сказал он.

Она прислонилась к столу и скрестила руки, стараясь прийти в себя.

— Правильно — ты тут жил раньше. И я не в восторге, что ты тут появился без предупреждения.

Он рассмеялся.

— Почему же нет? Боишься, что я могу прервать твои внеклассные занятия?

Она почувствовала, как начинает гореть ее лицо.

— Ты вторгся ко мне только за тем, чтобы меня оскорбить?

— Ой, да ладно, Джулия. Ты же не думаешь, что я не знаю о твоем нездоровом маленьком свидании прошлой ночью с вульгарным дайком — ни больше, ни меньше, как в Плазе? Не по ней честь, ты бы так не сказала?

Она была слишком шокирована и раздражена мыслью, что он был здесь, чтобы излить свое презрение Эван.

— Я отказываюсь поддаваться на твои подстрекательства, Энди. Представить себе не могу, чего ты пытаешься добиться этим грубым поведением.

— Да неужели? — он наклонился вперед и взял хрустальный стакан, наполовину заполненный янтарной жидкостью. Вероятно, виски. При других обстоятельствах ей бы пришло в голову побеспокоиться, что он пьет так рано. — Слишком приземленно для тебя, дорогая? И я тут подумал, может, у тебя появился вкус на отбросы — по крайней мере, что касается твоих постельных дел.

Она опустила руки.

— Думаю тебе нужно уйти, прямо сейчас.

— О нет — не до тех пор, пока мы не проясним несколько вещей.

— Мне больше нечего с тобой обсуждать, Энди, — она отвернулась и направилась к двери. — Ты можешь уйти сам, но, пожалуйста, оставь ключ. Тебе он больше не понадобится.

Он встал.

— Не так быстро, Джулия. Ты все еще моя жена.

Она повернулась к нему лицом. — Ты выбрал довольно странное время, чтобы напомнить об этом.

Он шагнул к ней.

— В отличие от тебя, я никогда об этом не забывал. У нас было соглашение — и ты будешь его придерживаться.

— Я его придерживалась — даже когда ты унижал меня и всех в нашем окружении своей бесстыдной связью с Марго Шеридан.

Он засмеялся.

— Мне полагается впечатлиться этим проявлением добродетели? Или ты просто все еще злишься, что я оттрахал ее первым?

Она занесла руку, чтобы ударить его, но он схватил ее за запястье.

— Отпусти меня, — прошипела она.

Он сжал крепче.

— Джулия, до тебя что, не доходит? Я не позволю тебе уйти — не сейчас. Не до тех пор, пока кампания будет завершена.

— Да пошел ты — и твои эгоистичные амбиции! — она выдернула руку и отступила от него. — Убирайся, Энди. Все кончено. Между нами все кончено! В понедельник утром я встречаюсь с моим адвокатом, чтобы подать на развод. И, честно говоря, меня больше не заботит, как ты управишься с заголовками новостей.

Джулия видела, как он изо всех сил пытался сдержаться. Он помолчал. Затем медленно засунул руку в карман пиджака, вытащил медный ключ и положил его на край стола.

— Маркусу не понравится это, Джулия, — его голос потускнел. — Нам нужно помириться.

— Маркус может отправляться ко всем чертям.

— Это ошибка. Я буду не в состоянии проконтролировать результат, если ты настоишь на этом.

Она качнула головой.

— Все кончено, Энди. Я тебе больше не нужна.

Он встретился с ней глазами.

— В этом ты не права.

Она вздохнула.

— Прекрасно. Ты мне больше не нужен. Мне это не нужно, Энди — и я не хочу этого.

Он стал, сжимая кулаки, пока они вглядывались друг в друга. Затем он расправил плечи и направился к двери.

— Прощай, Джулия.

Она как вкопанная стояла на месте и слушала звук его удаляющихся шагов. Она услышала, как входная дверь ее апартаментов открылась и закрылась, она позволила себя опуститься в кресло и затем задрожала.

ГЛАВА 27

В воскресенье утром Джулия позвонила Эван, чтобы рассказать ей о тревожной встрече с Энди.

Эван не верила своим ушам и более чем слегка разозлилась на такой поворот событий.

— Почему ты так долго тянула, чтобы позвонить мне? — спросила она.

Сначала на линии был слышен шум помех — затем Джулия вздохнула.

— Потому что мне нужно было время, чтобы самой все обдумать — без каких-либо фильтров.

— А я он самый? Фильтр? — она знала, что это мелочный вопрос, но ничего не могла с собой поделать.

— Прекрати, Эван. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет. Не уверена, что на самом деле знаю, что ты имеешь в виду. Это не игрушки, Джулия — эти люди играют по-крупному. Мой «фильтр» может быть всего лишь единственной вещью, которая сохранит тебя от того, что ты станешь следующим несчастным случаем в этой болезненной маленькой драме.

Повисла еще одна пауза.

— Думаю, ты слишком остро реагируешь. Да, Энди был… расстроен — но он никогда мне не навредит.

Эван молча, сосчитала до пяти, прежде чем снова позволить себе заговорить.

— Милая, думаю, ты недооцениваешь «фактор Маркуса».

— Нет. У меня нет иллюзий, на что может быть способен этот человек.

И снова возникла мертвая тишина.

— Тогда я спрошу еще раз: почему ты так долго тянула, чтобы сообщить мне об этом?

— Я рассказываю тебе сейчас.

— Двадцать четыре часа спустя?

— Эван…