Пылающие комнаты (ЛП)

И раз уж он все равно здесь, сидит за стойкой, Джастин ставит перед ним тарелку картошки фри.

На самом деле он делает это не ради Брайана, и не ради Деб, и не ради самого себя, и не ради преодоления, и не ради денег. В общем-то, если быть честным, Джастин проводит понедельник, укрывшись за доходящей ему до пояса стойкой кафе «Либерти», потому что убегать от кошмаров на поверку выходит куда болезненнее, чем прятаться от них.

***

Брайан весь день где-то тут, поблизости, даже когда технически его здесь нет. Он выходит в туалет, кадрится к бегуну-в-трениках, подсаживается за столик к Эммету, отходит поболтать с Майклом и Беном. Но при этом он все время где-то тут.

- Это… что-то новенькое, - Майкл смотрит, как Джастин мечется за стойкой, и по лицу его невозможно понять, доволен он увиденным или нет.

- Наш сладкий пупсик снова в строю! – провозглашает Эммет и корчит такую умильную рожицу, что Джастин морщит нос.

- По-моему, это очень впечатляющий прогресс, - замечает Бен.

А Хантер говорит:

- Могу отсосать, если хочешь.

Только не Джастину, а Брайану. И наклоняется к нему так близко, что за пустые обещания его слова никак не примешь. Ну а Брайан, тот… улыбается.

- Майки, ну что за милый у тебя малыш!

- Ага, и если он не перестанет делать непристойные предложения моим друзьям, я не куплю ему обед.

Они пререкаются, подтрунивают друг над другом, и Эммет крадет лимонные брусочки у Бена с тарелки, а Майки отвешивает Хантеру подзатыльник всякий раз, как у того изо рта вылетает очередной пошлый намек. Брайан язвит и отпускает саркастические замечания, а Джастин…

Джастин разбивает пять тарелок, обсчитывает пятерых посетителей (с двоих берет слишком мало, а с троих слишком много), проливает четыре чашки кофе, несколько раз обжигает клиентов и дважды обжигается сам и за весь день не произносит ни слова, кроме: «Извините», «Что вам предложить?» и «Хорошего дня!»

Вечно толкущаяся в кафе толпа народу ни на минуту не дает забыть о себе. Скрежет голосов, гомон, топот, скрип так и реют над преградой, отделяющей его от обеденного зала. Посетители с детьми, посетители с любовниками, с братьями, сестрами, друзьями, родителями. Гордые собой, открытые, готовые громко – ОХУЕННО ГРОМКО! – заявить всему миру о себе.

И Джастин думает, что любой континент – это всего лишь остров, дрейфующий в бескрайнем бездонном море. Потому что без тончайших связующих нитей все на свете так и остается не связанным, не повязанным, не привязанным.

Джастин думает о том, каково это – быть ни к кому и ни к чему не привязанным.

***

- Все прошло сносно.

Джастин бросает ключи на стол и, дернув плечами, стряхивает куртку. Сказать, что он устал – это ничего не сказать.

- Из-за меня один из посетителей получил ожог второй степени.

- Я и сказал – сносно, - пожимает плечами Брайан. – Есть, куда расти.

- Ни один клиент не получил свой заказ вовремя. У меня дважды случались приступы гипервентиляции. И тарелок я разбил столько, что на замену вся дневная выручка уйдет, - Джастин судорожно трет висок и начинает рыться в коробке с лекарствами, отыскивая белые таблетки. - Им еще повезет, если на них в суд не подадут.

Джастин вздрагивает, когда Брайан склоняется над ним и выуживает из контейнера пузырек Ксанакса.

- Да люди и на Макдональдс в суд подают, - говорит он и высыпает себе в ладонь три таблетки. – И на Старбакс. И на Волл-март. Люди, у которых есть реальные деньги. Люди, чье чувство прекрасного не удовлетворяется радужными флажками и пластмассовыми человечками с болтающимися членами.

- По-моему, ты путаешь кафе «Либерти» с «Вуди».

- А ты, по-моему, путаешь посетителей кафе «Либерти» с людьми, рассчитывающими на качественное обслуживание.

- Я туда больше не пойду.

Брайан выдает хриплое:

- Хммм… – А затем добавляет. – О, нет. Пойдешь. И всю неделю будешь ходить, каждый день. У официанток ооочень тяжелое похмелье.

- Ты что-то намухлевал в графике, - догадывается Джастин.

- Джастин, - Брайан цокает языком. – Меня, право, огорчают твои подозрения. Могу тебя заверить, у меня самые чистые намерения, и то, что я невысокого мнения о Кики - Картофельном Фюрере, никак на мои поступки не влияет.

- Брайан, ты не должен был этого делать, - говорит Джастин, открывая окно. Он глубоко вдыхает, ночной воздух оглаживает его лицо, пробирается в волосы.- Я не хочу туда возвращаться. – Он смотрит на сияющий огнями город, на темный переулок внизу, под домом, и произносит в пространство. – Пиздец, как одиноко.

- Что ты несешь? – в былые времена подобные слезливые откровения вызывали у Брайана самые глумливые усмешки. – Там же было полно народу.

- Вот именно, - отзывается Джастин.

Но Брайан не издевается над ним, как сделал бы прежний Брайан, не пытается заверить его, что он вовсе не одинок, как сделал бы Эммет, не смотрит на него с надеждой, как сделала бы его мать. И не заполняет тишину пустыми обещаниями – все наладится, просто подожди немного, прояви терпение, я тоже буду терпелив, и мы обязательно со всем этим справимся вместе – как всегда говорил – но только говорил! – Итан.