Пыльными дорогами. Путница (СИ)

— Кто увел — не знаю. Видел только, как она с князевыми стражниками говорила.

— Повтори, — приказал Ладимир.

Осьмуша покраснел до кончиков ушей и тихо, прямо себе под нос, пробурчал.

— Ткани она пошла смотреть, а я за ней — Румяна приглядеть просила.

— Уж приглядел, братец! — крикнула женщина.

— Цыц! Тебе говорят! — впервые за все время рявкнул на нее Стоян.

Я даже рот раскрыла от удивления. Про иных в жизнь не скажешь, что кричать-то умеют.

— Дальше, — велел ведун.

— Дальше, — Осьмуша неуверенно переступил с ноги на ногу. — Дальше к ней витязи подошли в красных плащах да с мечами. Вот такими! Стали ласковые слова говорить, улыбаться. Забава так и слушала их, так и в рот смотрела.

— А после?

— Увели ее после! — снова вскричала Румяна.

— После она все уходить не хотела, — продолжил перевертыш, — Я еле увел ее, а она все оглядывалась. Мы уж собираться стали, только Забава все упрямилась, просила еще задержаться. Купцы уж собираться стали — суматоха началась. Мы только-только вещи в телеге уложила, глядь, а ее-то и нет…

— Так с чего ж ты взял, что князевы люди ее увели?

— А некому больше! — развел руками Осьмуша. — Девки они ж на воинов падки. Как плащ красный завидят, так и следом бежать готовы.

Я презрительно хмыкнула.

— Под одну гребенку-то не равняй.

— Чего ж не ровнять-то, коли правда. И ты б, рыжая, побежала.

— А ну иди сюда, перевертыш, — я угрожающе шагнула вперед, — Сам сейчас до самой Трайты побежишь.

— Тише, Вёльма, — Ладимир отодвинул меня назад. — Хватит нам одной скандальной бабы.

— Это кто это скандальная баба? — взвилась Румяна.

— Цыц! — Стоян.

— Дело серьезное, — строго проговорил Ладимир, — Здесь умом надо действовать. Ежели это впрямь княжьи люди, то нам им слова поперек сказать нельзя.

— А дочь мою уводить обманом можно?

— Криками тут не поможешь, Румяна. Стоян, ты знаешь, куда отряд двинулся?

— Говорили купцы, что в селе они стоят. Будто бы утром в Трайту отправятся.

— Ладно это — успеем. Вёльма, мы с тобой в село едем. А вы — следом за нами да потихоньку, чтоб не видел никто.

— Отчего ж это? Мою дочь увели, а я потихоньку?

— С воплями твоими мы Забаву так и не вернем.

— Дело говоришь, Стоян. Удержи ее, чтоб чего не испортила.

— Ладимир, а нам-то чего делать? — негромко спросила я.

Он хитро улыбнулся.

— А мы с тобой тоже люди княжьи. Помнишь письмецо от дядьки моего? Нас они точно слушать станут. Ты только наперед не лезь, дай мне сказать, а уж после…

— Что ж я совсем что ль дурная как эта? — легонько кивнула в сторону Румяны.

— Лишнего не ляпни да улыбайся чаще. Девок красивых все любят да слушают.

От слов его я чуть было не зарделась да вмиг себя остановила. Нельзя ладимировы речи слушать. Соврет — недорого возьмет. К тому ж слова его колдовские вовсе за чистую монету принимать нельзя. А там — кто ж его разберет. Вдруг и впрямь красивой кажусь?

Вскочили мы в седла. Мирка недовольно фыркнула. Я ласково потрепала ее гриву.

— Потерпи, ласточка, скоро отдохнем. Еще немножечко послужи мне — в долгу не останусь.

Лошадь, хоть и сердилась за долгий изнурительный переход, но все ж согласилась дать мне немного времени. Знает ведь, плутовка, что я ее не обделю. И овса, и лакомств всяких вдоволь получит. Не могу я зверей обманывать! Людей запросто, а зверя…Он же ведь все нутром чует, будто знает наперед. А люди, они все обдумывают, все чего-то примеряют — забыли, что удачу свою чуять надо, а не призывать упрямо.

— Как думаешь, сдюжим? — робко спросила Ладимира.

Тот плечами пожал.

— Сам не знаю, зачем в это ввязался. Да делать нечего — едем, лисица.

Солнышко уж совсем закатилось за холм, когда мы в село въехали. Отовсюду тут хлебом печеным пахло, разговоры людские да песни слышались, огни костров кругом горели. Стало быть купцы с товарцем своим знатно шуму понавели.

— Тихий вечер вам! — окликнул Ладимир старика, неспешно бредущего по улице. В руке его были поводья старой клячи, едва передвигающей ноги.

— Тихий вечер, — поднял голову прохожий, расправляя сведенные к переносице, кустистые брови. Окинул нас внимательным взглядом.

— Не скажешь ли, добрый человек, где у вас тут княжий отряд стоит? Нам купцы у дороги говорили, здесь они.

— Здесь, верно говорят. Только вот зачем вам они?

— В Трайту мы едем по грамоте государственной. Дороги-то лихие, сам понимаешь. Вот и думали напроситься к ним в попутчики.

— Ну, коли по княжьему зову, так стало быть возьмут. Там они, — старик указал в сторону длинного бревенчатого дома, — У Пересвета Кривого в корчме стали. Их немного-то — столько всего, — он показал раскрытую пятерню.

— Земной поклон тебе, — ответил Ладимир.

— Что ж, — закряхтел старик. — И девка с тобой в стольный град?

— Сестра моя.

— Ну, коль сестра…

Что-то мне в его словах не по нраву пришлось. Будто выведать что хотел, змей старый. И смотрел так будто разбойница я, будто ищут меня, чтоб в темницу бросить.

Ищут…от этой мысли по спине прошелся холодок. Вдруг отец с братьями меня ищут? Я-то, дура деревенская, совсем забыла про то. Езжу тут — налево и направо всем показываюсь…

Ох, беде быть, если ищут.

— Я первым захожу, а ты следом, поняла? Поняла, Вёльма?