Раб колдуньи

Он хотел найти дно, но дна не было. А еще он мечтал умереть, задохнувшись под огромной дамской жопой, неподмытой, мокрой, горячей от возбуждения. И чтобы она непременно всосала в себя его лицо, и расплющила ему голову. Иногда ему такое даже снилось, причем сны эти были настолько реальными, что Пал Палыч в ужасе пытался проснуться, и не мог. Старался закричать, но неумолимая женская задница (на которой он успевал, словно в замедленной съемке, разглядеть мельчайшие прыщики и целлюлитную «апельсиновую» кожу) наваливалась на его лицо, ёрзала на нём, усаживаясь поудобнее, и давила, давила, давила всё сильнее, расплющивая нос и зажимая своей алчной плотью рот…

Скинуть с себя эту убийственную жопу он не мог, но в какой-то момент всё же успевал проснуться и понимал, что стоящий колом напряженный член выбрасывает в простыню одну за другой горячие порции спермы.

Блаженство было нереальным. И всегда – всегда! – на лице оставалась чья-то слизь, а во рту и в носу отчетливый привкус женских выделений. Вкус который он знал как никто другой и который он не спутал бы ни с чем.

Первый раз его даже позабавило. Наконец-то он, хотя бы во сне. Осуществил свои тайные фантазии и почти умер от столь желанного извращенного кайфа. Но с каждым разом необычные сновидения становились всё реальнее и отчетливее. И страшнее. Пал Палыч стал опасаться своих сексуальных демонов, справедливо полагая, что когда-нибудь они смогут окончательно завладеть им во сне и удушить нахер, не дав прорваться в спасительную реальность.

А потом он стал осторожно наводить справки, интересоваться всякими странными сновидениями и оказалось, что демоны сна – это не метафора, а вполне распространённое явление. Чаще всего в мировой литературе описывалась Мара – демон похоти и сонного паралича. Садившаяся одиноким мужчинам на грудь во время сна, и душившая их не давая ни проснуться, ни скинуть с себя. Мара наводила на человека сонный паралич и, пользуясь беспомощным положением спящего, высасывала его жизненную и сексуальную энергию. В Америке была даже официально зарегистрирована серия странных смертей от сонного паралича. Умирали молодые парни, все как один выходцы из малочисленной народности под названием хмонг – племени из Африки. Все случаи тщательно расследовали медики и полиция, но никакого криминала не нашли. Зато установили одну закономерность – в верованиях народа хмонг очень большое значение имели предания о ночном демоне, атакующем одиноких парней, ложащихся спать не помолившись.

При иных обстоятельствах Пал Палыч, как человек сугубо практичный и ни во что не верящий, просто посмеялся бы над подобной чепухой да и забил бы на все эти сказки. Но его собственный опыт ясно свидетельствовал – ночные дикие кошмары повторялись с пугающей цикличностью, примерно раз в пару месяцев. И главное – были реальны! Реальней некуда!

Кто-то или что-то его явно посещало в такие ночи. Вкус и запах потной женской задницы он еле-еле отмывал со своего лица утром после этих посещений. Но кому и как рассказать о таком? Об этом даже речи быть не могло.

Такие мысли и воспоминания всегда вгоняли губера в тоску и депрессию. Поэтому он больше любил вспоминать, как он лихо потом, после своих грязных оргий, поднимал свою немного пострадавшую в их процессе, самооценку. Напоив девок до полнейшей отключки (сам он мог пить в таком возбужденном состоянии сколько угодно, но никогда не отрубался), Палыч прятал в некоторых укромным местах в гостиничном номере (чаще в туалете) парочку пакетиков с запретным содержимым, затем с разных ракурсов фотографировал на телефон бардак, утроенный его командой в номере, не забывал также зафиксировать и сам мотель. И всё это сливал на следующий день одной знакомой молоденькой журналистке и параллельно начальнику горотдела полиции, на чьей территории он так смачно погулял накануне.

И особым извращенным кайфом для Палыча был момент, когда он смотрел репортаж местного ТВ о том, как доблестные правоохранители накрыли очередной притон наркоманов и проституток. С каким мстительным блаженством он всматривался в лица задержанных девушек, прячущих взгляд от камеры, когда их выводили под руки и сажали в машины с мигалками. Как смаковал он в мыслях их дальнейшую судьбу – скорее всего за наркоту их посадят, и они будут гнить в колонии и поделом! Он-то не такой, каким они видели его еще вчера! Он на самом деле борец с развратом, наркоманией и прочими извращениями. Он чистильщик – очищает землю от всякой мерзости и нечисти.

Его гордость и самомнение в такие моменты вставали и распрямлялись внутри него прям таки до комических масштабов. И особая пикантность была в том, что во время просмотра этих репортажей, сама журналистка, их снимавшая, стояла на коленях у него под столом и отсасывала ему с благоговением, стараясь заглотить его орган как можно глубже…