Раб Петров

Он вздрогнул от того, что снова кто-то громко постучал в двери. Поистине, сегодня выдался день визитов! Егор впустил посетителя, и когда в сенях раздался знакомый голос, Андрей улыбнулся, а Тихон довольно заурчал. Это был друг – пожалуй, их единственный искренний друг в Питербурхе.

Они столкнулись лицом к лицу года полтора назад, на Адмиралтейской верфи, и с тех пор их дружба не прерывалась. Кто бы мог подумать, что стройный мужественный молодой шкипер, выучившийся морскому делу в Голландии, окажется тем хилым, дрожащим, но твёрдым духом Ивашкой, которого Андрюс накормил и которому дал денег и тёплый кафтан с собственного плеча. Тем самым Ивашкой, сыном повешенного стрельца, что познакомился с Андрюсом в убогом придорожном трактире на пути ко Пскову.

24. Иван, стрельцов сын

Встреча Андрея с Ивашкой в Питербурхе вышла не только неожиданной, но и, можно сказать, драматичной. В тот день в доке происходил спуск на воду недавно построенной двенадцатипушечной шнявы.

Корабль был установлен на помосте. Работали быстро; торжественность, обычно присущая первому спуску на воду нового корабля, на сей раз была сведена к минимуму. Отслужили недолгий молебен, прочли по указу губернатора совместную молитву о даровании судну побед во славу русского оружия – и вот уже Меншиков махнул рукой, чтобы начали рубить деревянные подпорки, удерживающие шняву. Плотники, среди которых на этот раз находился и Андрей, перехватили топоры поудобнее – и щепки начали разлетаться во все стороны.

Шнява потихоньку заскользила вниз по специальному помосту, нарочно смазанному салом. Андрей с восторгом представлял себе, как новенький корабль сейчас плавно сойдёт на воду и закачается на волнах… Смотреть на спуск новых судов было для него большим удовольствием, а вот принимать непосредственное участие в этом деле ему довелось впервые.

Наконец последнее бревно оказалось подрубленным, послышался треск; кто-то предостерегающе крикнул сзади… Андрей задумался и слишком поздно сообразил – надо ведь как можно быстрее соскакивать с помоста! Подрубленные опоры уже вовсю ломались и…

Точно во сне он увидел корпус корабля, что готов был надвинуться прямо на него. В это время кто-то мгновенно спрыгнул сверху, схватил его за руку и рывком дёрнул на себя… Шнява соскользнула на волны, подминая корпусом остатки брёвен. Но Андрей не увидел этого: он оказался лежащим на полу, вернее, на некоем человеке, одетом в простой серый бострог.

В смущении он вскочил на ноги и помог подняться упавшему – молодому, широкоплечему моряку.

– Благодарю вас…

– Не ранены? – невозмутимо перебил тот, подбирая собственную треуголку.

– Нет, я… Я вам очень признателен…

– Андрей Иванович, ну что же ты, а! – подскочил к ним Александр Данилович Меншиков. – Нешто забыл, как суда на воду спускают? Задумался! Видишь – мало под шняву не угодил! Вот что я тогда государю скажу?!

– Да-да… Сам даже не понимаю, как так получилось… Простите, сударь, не знаю вашего имени, – спохватившись, обернулся Андрей к своему спасителю.

Тот слегка поклонился.

– Унтер-лейтенант Ольшанский Иван Михайлов! – отчеканил бойко, будто начальству докладывал.

Андрей в ответ назвал себя; вместе с Меншиковым они втроём поднялись наверх, к стапелям. И тут он понял: лицо, и особенно мимика, лейтенанта Ольшанского были ему хорошо знакомы. Настолько сильны оказались впечатления от страшного рассказа о повешенных стрельцах и горькой истории Ивашки, стрельцова сына, что тот вечер припомнился мгновенно, словно это было вчера.

* * *

– Ты как же выжил-то тогда? – расспрашивал Андрей, когда они сидели вдвоём в «Аустерии» за чаркой вина. – Зима ведь, мороз был такой. Я и не чаял, что ты до своего озера Онежского доберёшься.

– Я и не добрался, – с усмешкой ответил Иван. – Хотел к беспоповцам идти, говорили, у них там кому угодно укрыться можно, да раздумал. Решил: не хочу в отшельники; пойду в учение какому ни на есть дельному человеку, а там и сам в люди выйду!

– Вот и правильно! – горячо поддержал его Андрей. – Зачем тебе в лесах прятаться? Ты за отца и братьев не ответчик, ты теперь государю служишь на совесть, а он таких людей ещё как ценит!

Ольшанский хотел было что-то ответить, но осёкся, лишь испытующе посмотрел Андрею в глаза. Добавил, что добрался до Архангельска с торговой подводой, попросился на корабль, брался там за любую работу, хоть гребцом, хоть юнгой на побегушках. Постигал с азов, потом его вместе с несколькими толковыми молодыми матросами в Голландию да Англию учиться отправили…

* * *

Ольшанский оказался способным человеком и из юнца-матроса быстро выслужился сперва в унтера, затем и выше пошёл. Он слыхал, что государь собирался основать Навигацкую школу, чтобы можно было собственных моряков дома готовить и не посылать юношей учиться к иноземцам. Андрей на это горячо закивал и подтвердил: всё, что Пётр Алексеевич задумает для блага своего народа, всё непременно исполнит.