Раб Петров

Оркестр заиграл менуэт, и пары зашаркали ногами по полу, принялись приседать да раскланиваться. Кто же здесь ещё?.. Граф Толстой, камергер государя Ягужинский… Ещё дамы: эксцентричная полька, пани Терезия Рутовская с дочерью Каролиной, рядом с ними супруга Ягужинского. Граф Остерман…

В огромном, сверкающем огнями зале стоял чад: от трубок, от плохо просушенных дров, от испарений разгорячённых танцами и вином тел… Андрею становилось всё тяжелей сохранять внимание и сосредоточенность: он по-прежнему плохо переносил большое количество народу вокруг себя. Духота вызывала головокружение, глаза жгло от трубочного дыма и усталости…

И вдруг он заметил, что что-то изменилось – кожей почувствовал ледяное дуновение, словно некто невидимый, сеющий холод, пронёсся мимо него. Обернулся: вроде всё как обычно, ничего странного не увидел… Неужто эти и сюда проникли?

Андрей посмотрел на государя: тот, только что буйно-весёлый, нервически задёргался, на лице его отобразился ужас. Значит, уже заметил… Пётр Алексеевич бросил танцевать, покинул свою даму и, расталкивая плечами толпу, направился прямо к мастеру.

Андрей поскорее поравнялся с ним, поклонился: государя требовалось срочно успокоить. Пётр дёрнул его за плечо, мотнул головой в угол зала, где на столе, покрытом камчатной скатертью, выстроились кувшины и чарки с вином.

– Видел? – сквозь сжатые зубы спросил Пётр Алексеевич. – Убери их отсюда, Андрей!

Как же уберёшь, при гостях-то? Если начать перстнем манипулировать – вот присутствующие удивятся! Андрей приподнялся на цыпочки – Пётр со своим высоким ростом не давал ему возможности видеть, что происходит в зале.

– Ну? – требовательно спросил император. – Не желаю, чтобы мне здесь эти…

– Государь, мы можем теперь выманить их во двор или любую другую комнату. Здесь ничего сделать нельзя. Надо постараться выйти незаметно, так, чтобы никто, кроме них и меня, за вами не последовал… – Андрей не договорил: к ним неслышной кошачьей походкой приблизилась Катерина Алексеевна, что-то зашептала царю на ухо.

Пришлось отступить с лёгким поклоном; впрочем, государю было не до неё.

– После, после, Катя, – нетерпеливо произнёс Пётр Алексеевич и мягко отстранил женщину от себя. – Сейчас вот мне с Андреем поговорить надобно. Эй, Алексашка! Вели своему камердинеру проводить, где потише!

Меншиков жёстко прищурился и вопросительно глянул на Андрея; недоумевал губернатор, какие-такие важные дела вдруг государь без него задумал на ассамблее решать. Но рассуждать царь был не склонен, и в объяснения пускаться не стал. Эх, теперь ещё надо будет и с губернатором объясняться после всего, выдумывать снова что-то…

Андрей только хотел что-то сказать, как вдруг государь отшатнулся с выпученными от ужаса глазами и дрожащим пальцем указал на что-то в углу… Андрюс вгляделся: сначала он различил только некие красно-зелёные пятна. Но вот они начали обретать чёткие контуры; Андрей увидел людей, шедших странно плавной, ровной походкой, точно по воздуху плыли. Одеты они были в яркие красные, зелёные, оранжевые кафтаны и серые шапки с меховым околышем; они смотрели невидящими глазами поверх присутствующих; лица незнакомцев были синими, губы раздулись. Андрею показалось, что сквозь шум ассамблеи, музыку и смех он услышал мерный, леденящий душу стук…

25. Ассамблея

Пётр Алексеевич попятился в коридор, увлекая Андрея за собой. А они всё приближались и приближались…

– Государь! – испуганно вскрикнул Меншиков. – Что это с тобой? Эй, кто там, лекаря сюда!

Лицо царя страшно исказилось, крупные ясные черты невозможно было узнать из-за мелькавших гримас, рот кривился, плечи и руки дёргались; всё тело Петра сотрясала крупная дрожь. Андрей бросился вперёд и подхватил государя, не давая завалиться на пол. Припадок надо было скорее останавливать. Но в доме куча народу, веселье, все пьяны – пока ещё найдут лекаря! Андрей попытался собраться с силами. Получится ли у него?

Меншиков, на миг растерявшись, замер рядом, с ужасом глядя на государя.

– Александр Данилович, – быстро заговорил Андрей. – Ради Бога, вели скорее, кто там ни на есть порасторопней, пусть за лекарем бегут, да чтоб тихо! Шуму нам не надо.

– Да-да, сейчас же! – Меншиков помог ему довести упирающегося Петра до одной из боковых комнат и скрылся.

За стеной послышался его гневный голос, отдающий распоряжения, ругательства на нерадивых лакеев… Андрей знал, что времени у него немного – губернатор тотчас вернётся, а при нём обнаруживать свои способности никак нельзя.

Государь содрогался всем телом под его руками, силился что-то сказать и не мог, лишь мычал. Андрей закрыл глаза, сосредоточился и велел изумруду создать вокруг царя нечто вроде плотного кокона – остановить судороги. Он уже знал, что Пётр Алексеевич страдал такими припадками, а вот видел – впервые. Ему было страшно: ну как сила камня навредит царю, ведь он-то, Андрей, и понятия не имел, как лечить такие вот недуги.