Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Редко случается, что люди не скрывают своих тайных пристрастий и практик. Помните, вы меня водили к вашим знакомым смотреть какой-то супрематический фарфор?[39] Вот они-то в одну секунду считали бы этот контекст и символику и объяснили бы вам и нам все, что следует знать об этой картине. Уверяю вас, она полна знаков, обращенных к «грамотным» (тоже термин из этой среды), и ее вполне возможно понять и растолковать[40].

Слава богу, что она без муфты. Этот аксессуар еще сложнее ридикюля. Это и утроба, и вагина, и даже хранилище для револьвера. Образ террористки, вынимающей из муфты оружие, тоже крайне двусмысленный. Извлекающий из глубин сознания фигуру андрогина. Но у нас есть шляпка — символ подчинения и покорности — покрытая голова. И символ власти — ассоциация с короной. Тем более, что она написана кадмием, а желто-золотой цвет — это символический цвет верховной и сакральной власти. Это ведь не формальное противоречие, а вполне содержательное, выраженное в читаемых символах?

Кроме того… кроме того, ну не написал бы он так руки. Не то что не сумел бы. А может быть, и не сумел. Не бог весть какой был художник в ремесленном отношении, а в смысле маэстрии совсем никакой. Он ведь совсем другие задачи перед собой ставил. Он был мыслитель, философ. Он вообще не считал такого рода детали элементами живописи. Мало того, считал их противоречащими живописи. Такое бывает, когда талантливый ученик, отдавая должное великому учителю, начинает его перерастать в техническом отношении. Но не дотягивать идейно. А метафизику просто не понимать и даже посмеиваться над ней. Классический конфликт поколений. От него ведь во второй половине 1920-х годов стали разбегаться ученики.

В случае с Малевичем это совсем несложно. Как правило, молодой человек или девушка с совершенно иной чувственностью и зачастую более мастеровитый. И не совсем отягощенный доктринальными императивами. Понимающий их не как онтологические принципы, а как предпродажную подготовку или способ понравиться, произвести впечатление — нечто поверхностное — или метод, применимый в промышленной графике, росписи фарфора, дизайне. Френч Че Гевары, например. Символ сопротивления или образец для хорошо продающегося готового платья? Хотя это очень грубо. Легковесно, может быть? Эта картина прекрасна. А Малевич и категория красоты находятся в разных плоскостях. Он значительно больше, чем красота. А красота — это очень и очень много. Почти все. Но она совсем не синонимична гармонии. У Малевича это деконструкция мира до уровня первоэлементов. Трудно свести воедино такие разные отвлеченные материи, разными людьми наполняемые разными смыслами. Помните историю с вашим Цыбасовым[41]?

— Конечно, помню, но меня вот что занимает. Молодой человек идет в армию, и, прежде чем дать ему в руки автомат Калашникова, мы с помощью конкретных методик пытаемся объективировать структуру его личности и даже предсказать его поведение в экстремальных ситуациях. Описать эмоциональный фон, импульсивность, систему ценностей и приоритетов, всевозможные фиксации и акцентуации. И даже высказать проективные рекомендации. Причем делаем это, основываясь на предпочтениях и интерпретациях цвета и беспредметных форм. Я имею в виду методики Макса Люшера и Германа Роршаха. А почему мы не можем пойти «другим путем»? Не от человека к цвету, а от цвета к человеку, то есть к художнику. Используя палитру вот этой, например, картины, что мы сейчас видели, тестируем ее, используя бесконечное множество накопленных данных, и получаем, что с высокой степенью вероятности писал ее не страдающий злокачественной опухолью пожилой печальный и запуганный человек, а молодая женщина? Или «юноша бледный со взором горящим»? Причем все эти данные могут быть объективированы, верифицированы и даже уложены в репрезентативные таблицы. Искусствоведение ведь к настоящему моменту представляет собой сферу эстетского знаточества, превратившего восприятие искусства в нечто подобное священнодействию, закрытому для профанов. Я не предлагаю поверять алгеброй гармонию. Я всего лишь предлагаю дополнительный метод. Или методы, потому что на этом пути один способ познания неминуемо потянет за собой другой. И мы не знаем, какую систему взглядов мы получим на выходе, если этот выход вообще существует[42].

— А вы читали Берджера? «Искусство видеть»[43]?