Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Наверное, мне следовало поведать о своих сомнениях, догадках и опасениях американским друзьям. Описать наше давнишнее путешествие с Соломоном Шустером по окрестностям Петербурга в поисках спрятанных сокровищ. Тем более, что он был для них непререкаемым авторитетом как в вопросах установления подлинности картин, так и в некоторых нюансах, касающихся коллекционирования, атрибуции и реставрации. Подробно пересказать наш разговор о сумочках, простатах, вагинах и ханукальных волчках. Но сделать это в трансатлантическом телефонном разговоре было весьма затруднительно. А сделка расстроилась сама собой — стороны не сошлись в цене. Количество нулей в долларовом инвойсе — шесть или семь — иногда это важно даже для очень богатых людей. Правильнее сказать, для них это даже важнее, чем для бедных. Иначе они и не были бы столь неприлично богаты.

И опять пролетело несколько лет. Россия встала с колен, а у меня параллельно развился артроз обоих коленных суставов. И опять мы не совпали с родной страной ни в моторике, ни в динамике, ни в душевной устремленности.

За этот период мы встречались трижды. Елизавета Яковлева наконец решила покинуть свое скромное голландское уединение и начала выходить в большой свет. Подозреваю, что яркая выставочная история понадобилась владельцам в преддверии потенциальной крупной продажи. Сам я в это время был отчаянно занят своими делами, но все же находил время, чтобы мельком повидаться и поболтать о том о сем.

Первый раз это произошло в Амстердаме в музее Стеделейк (Stedelijk Museum) в 2013 году. Дама с алой театральной сумочкой имела оглушительный успех. Ее появление в обществе сопровождалось такими откликами в прессе:

We were able to include a private loan that has never been publicly exhibited before. It is an outstanding painting — a late figurative portrait of artist and designer Elizabeta Yakovleva. The painting differs from most of the late, post-Suprematist works, and is part of a series of portraits in which Malevich returned to classical painting. Simultaneously, you can clearly see Malevich’s artistic developments. The quality of this unique work is fantastic23.

Мы получили возможность включить в экспозицию вещь из частного собрания, никогда прежде не выставлявшуюся. Эта картина отличается от большинства поздних постсупрематических работ и является частью серии портретов, в которых Малевич возвращается к классической живописи. В то же время вы можете видеть художественные достижения Малевича. Качество этой уникальной работы фантастическое (перевод мой. — А. В.).

С последним утверждением я был абсолютно согласен, тем более что высказано оно было отнюдь не случайным человеком, а крупным специалистом и знатоком творчества Малевича, куратором музея Стеделейк Гертом Имансе (Geurt Imanse).

Мы долго стояли — она, впрочем, висела на стене — пристально глядя друг другу в глаза. Как и тридцать лет тому назад, мне безумно нравился этот портрет, и я очень жалел, что не купил его за те жалкие пять сотен долларов, каковые хотел за него первый владелец, при всей своей смекалке и ушлости никогда бы не рискнувший поставить на него чужую подпись. Тем более мастера такого масштаба, как Малевич — все же наглость должна иметь какие-то разумные пределы.

К эстетическим оценкам добавились и ностальгические переживания. Ведь в разлуке, как и в постоянных размышлениях друг о друге, прожито уже почти тридцать лет. Можно сказать, половина сознательной жизни. Но что же мне делать теперь, когда портрет начал свое триумфальное шествие по миру? «Да ничего, пошли вы все…» — отчетливо пронеслось в моей, обремененной совсем другими мыслями, голове. И опять же я думать забыл про прекрасное изображение коварной Яковлевой, по таинственной причине играющей чужими сердцами, кошельками, волчками, простатами и прочими многозначными символами.

После Амстердама картина съездила еще на выставку в Бонн — «Kazimir Malevich and the Russian Avant-Garde» (Bundeskunsthalle, Bonn, 8 March — June 22, 2014). Но выбраться туда я не смог.

Все же назойливое преследование неодушевленного предмета по всей Европе выглядит как-то неприлично и отдает сурово порицаемым лицемерным современным обществом сексуальным харассментом. Хотя я в этой истории мог претендовать максимум на невинный крафт-эбинговский фетишизм.

Знаю, однако, что и в Германии был издан красочный каталог и произносились подобающие случаю приветственные речи и панегирики. Лилось недорогое шампанское, и стройные улыбчивые девушки в коротких черных платьях разносили малосъедобные тарталетки.

Следующая встреча произошла в Лондоне в галерее Тейт Модерн (Tate Modern) в 2014 году. Там госпожа Яковлева тоже блистала. Сексапильная блондинка с восторженно-проникновенными неискренними и заученными интонациями, рассказывая о Малевиче в рекламном ролике, задумчиво прохаживалась вдоль стены, где, среди других картин великого авангардиста, висел и обсуждаемый портрет[69].