Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Проба состоит из пастозного черного красочного слоя, состоящего из костного угля в масляном связующем веществе. На нем частями лежит темно-синий слой, пигментированный берлинской лазурью.

Состояние картины

Картина находится в довольно хорошем состоянии. По краям наблюдаются отдельные повреждения красочного слоя. Сильный диагональный кракелюр позволяет заключить, что картина в прошлом хранилась или перевозилась в виде рулона.

Результат

Выявленные средства живописи являются типичными и употребительными материалами начала XX века. Масляное связующее вещество по своим спектроскопическим показателям выглядит полностью полимеризовавшимся и равномерно состарившимся. Результаты анализа не противоречат, таким образом, причислению картины к творчеству Казимира Малевича и, соответственно, датировке 1934 годом.

Для нас в этом «естественно-научном консультировании» важны некоторые существенные детали. Хотелось бы иметь их побольше, но «за неимением гербовой, пишем на простой».

Во-первых, еще одно подтверждение многократно звучавшей датировки произведения — 1934 год. Хотя из текста документа непонятно, откуда немецкий технолог взял эту дату.

А во-вторых, поразительное для эксперта-технолога полное игнорирование подписи на оборотной стороне холста. И вообще глухое молчание относительно надписей, отмеченных Андреем Наковым в каталоге-резоне и Еленой Баснер (подпись-монограмма) в ее экспертизе. О личных воспоминаниях я опять же скромно умалчиваю.

В-третьих, существенным моментом является констатация немецким экспертом диагональных кракелюр, что, по мнению специалиста, «позволяет заключить, что картина в прошлом хранилась или перевозилась в виде рулона». Согласимся с компетентным мнением ученого немца, а сами запишем в своем секретном taschenbuch — «предположительно контрабанда». Какой безумец будет сворачивать в рулон подлинник Малевича, не проклеив его предварительно специальным клеем и папиросной бумагой? А вдруг отвалится фрагмент драгоценной живописи? И зачем вообще это делать, если только произведение не перевозится через границу нелегально?

Отметим еще, что при снятии — натягивании холста на новый подрамник мог изменяться размер, на что нам прямо намекал в своем каталоге-резоне доктор Андрей Наков. И побредем дальше.

Хотя следует сказать пару слов о принципах, которыми руководствуется доктор Ягерс в своей научной и, очевидно, предпринимательской деятельности. Я могу судить о них, исходя из интервью немецкого профессора, данного им газете Art News в январе 2009 года. Там указано, что он на пару с женой Элизабет проводил исследования множества русских авангардных работ, продававшихся в маленьких аукционных домах и галереях по всей Западной Европе. Эрхард Ягерс рассказал журналисту, что

«он подтверждает работу, если ничто не говорит против атрибуции — если он не видит причины не подтвердить ее». Он заявил, что «почти никогда не атрибутирует картину „жестко“ и делает это только в том случае, если работа имеет хорошую документацию»[68].

То есть атрибуция, утверждающая авторство того или иного художника, основывается не на фактах, свидетельствующих об авторе, а на отсутствии фактов, опровергающих утверждение того или иного «мирового эксперта». На мой взгляд, эта новаторская методология имеет отношение, скорее всего, к пожеланиям заказчика и требованиям художественного рынка, а не к научной добросовестности. Что касается «хорошей документации», то вся моя книга посвящена именно обсуждению качества и содержания подобных документов.

Как видно, в нашем случае ученый немец принял соломоново решение. Возможно, подпись в виде черного квадрата говорила против атрибуции (как и множество иных надписей на обороте). А крупный гонорар активно вотировал за. Вот и был принят, как и во множестве иных случаев сомнения, вердикт в пользу гонорара. Но это мои сугубо умозрительные предположения. А как иначе объяснить, что европейский ученый с противоречивым, но все же громким именем просто выкидывает из исследования такую важную деталь, как подпись художника?! Просто не упоминает о ее существовании! Перед тем, как на время расстаться с Эрхардом Ягерсом, не забудем указать, что многие сомнительные полотна, фигурировавшие в «коллекции Эдика Натанова», были снабжены технологической экспертизой лаборатории из Борнхейма. Материалы судебного процесса в Висбадене также дают возможность утверждать, что доктор Ягерс является безусловным бенефициаром в многотрудном деле продвижения фальшивок в широкие народные массы. Полагаю, что судебное исследование картин Игоря Топоровского также не раз даст нам возможность услышать фамилию Ягерса, склоняемую европейской прессой во всех падежах.