Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Может быть, Вам известна дата его создания? Есть ли у Вас фотографии оборотной стороны?

Изучали ли Вы его лично? Все эти вопросы крайне важны для меня, поскольку я готовлю публикацию о психологическом состоянии Малевича в последние годы его жизни. Этот портрет смотрится немного необычно из-за его чувственности и необычной свежести художественного видения. Также есть некоторые противоречия относительно датировки картины.

Простите, что отнимаю Ваше время, но вся вышеперечисленная мной информация может оказаться просто бесценной для меня.

Надеюсь скоро получить от Вас известия.

Искренне Ваш… (перевод мой. — А. В.)

Ответ от Шарлотты Дуглас пришел через короткое время. Он был по-американски простодушным, лишенным всякой псевдовизантийской российской изворотливости, вежливым и крайне информативным.

Ответное письмо Шарлотты Дуглас (май 2018 года):

Dear…

Thank you for your email.

I am afraid I cannot be of much use to you. I agree it is a perfectly wonderful painting by Malevich, but that it about all I know. I received a large transparency of it from a friend in St. Petersburg, sent to me without any information whatever. I published it in the hope of attracting more information, but without any real success.

About ten years ago, a couple of conservators from the Academy Conservatory in The Hague, the Netherlands, came to my house to discuss the painting. They had it, and apparently had done quite a bit of research on it, and were seeking more information. They said they knew the owner, but were not at liberty to reveal his name.

I have the name of one of these people: Milko den Leeuw.

That’s about all I know. If you find out anything further about this lovely work, please do let me know!

Best wishes,

Charlotte.

Дорогой…

Спасибо за ваше письмо.

Боюсь, что от меня вам будет мало пользы. Я согласна, что это исключительная по качеству живопись Малевича, но это все, что я знаю. Я получила хороший слайд от друга из Петербурга, отправленный мне без всякой информации, и это все. Я опубликовала его, чтобы получить больше информации, но без особого успеха.

Около десяти лет тому назад парочка реставраторов из Академии реставрации в Гааге (Нидерланды) появилась в моем доме, чтобы обсудить эту картину. Она была в их распоряжении, и, очевидно, они занимались ее исследованием и искали дополнительную информацию. Они знали владельца, но не имели права раскрывать его имя.

Я знаю имя одного из этих людей: Милко ден Леев.

Это, в общем-то, все, что мне известно. Если вы раскопаете что-либо интересное об этой работе, пожалуйста, дайте мне знать.

Всего наилучшего,

Шарлотта. (Перевод мой. — А. В.)

Таким образом, на роль первооткрывателя и протагониста уважаемый доктор Шарлотта Дуглас никак не могла претендовать. Она получила от «друга» (или «подруги») из Петербурга — опять этот чертов Петербург (картина же впервые приехала к нам в 2017 году из Голландии, по словам Александры Шатских) — хороший слайд и опубликовала его в надежде привлечь внимание заинтересованной публики. Похвальный поступок, в особенности, сопровождайся он знаком вопроса — а Малевич ли это? А может быть, кто-то из учеников? Вряд ли это изображение посылал ей человек, далекий от искусствоведения и музейного дела. Обычно между коллегами существуют неформальные отношения, невзирая на пограничные кордоны и расстояния.

В диссертации доктора Елены Баснер есть тому прямые свидетельства — «Этой же теме посвящена одна из еще не опубликованных статей Шарлотты Дуглас, известная мне по рукописи, любезно предоставленной автором»[79].

Но гадать не будем, хотя выбор и не велик, а пойдем дальше. Ведь не вина, а скорее беда доктора Дуглас, что в каталоге-резоне Андрея Накова эта журнальная публикация уже приобрела несколько иное звучание — почти экспертного мнения последней степени убедительности. Я мог бы сказать, что американского исследователя цинично использовали ее коварные коллеги и друзья, но не стану этого делать. Прямых доказательств у меня нет. Но веские основания так считать есть.