Работный дом

– Чжэньэр, – сказала она с улыбкой. – Ты знаешь, что все дети на земле разные, а все матери одинаковы. Они хотят дать своему ребенку только самое лучшее.

Опустив руку, она двинулась дальше.

Два цветка – большой и маленький – оторвались от ветки и упали прямо в грязь, где еще виднелся след ее обуви.

Глава 107. Канун Нового года

Наступил канун Нового года.

Не только в домах простых людей горели огни, но и дворец вовсю готовился к празднику.

На деревьях висели фонари: большие красные из папье-маше, шестигранные дворцовые с изображением красавиц и выдающихся мужчин. Затрещали петарды, несколько служанок и евнухов опустили фонари на землю и заткнули уши руками.

Юнцун, сидевший на руках у императрицы, последовал их примеру и закрыл пухленькими ручками свои маленькие ушки. Императрица с обожанием посмотрела на него, а затем обратилась к стоявшей рядом Вэй Инло:

– Инло, в этом году уже раздавали новогоднюю кашу и денежные награды?

– Да, я спрашивала. Благородная супруга Сянь с раннего утра дала распоряжение. Все люди во дворце получили свою долю. Так как в этом году было много поступлений в казну, люди получили больше и были очень довольны, – радостно ответила служанка, глядя на госпожу.

То, чего она больше всего боялась, к счастью, не случилось. После рождения сына здоровье императрицы не только не пошатнулось, но даже, наоборот, окрепло. Словно от ежедневного присутствия сына цвет ее лица стал свежее, а щеки округлились. Она даже немного прибавила в весе.

Вэй Инло казалось, что пополневшая и округлившаяся императрица смотрится намного лучше.

Все это случилось благодаря Юнцуну! Взгляд Вэй Инло потеплел, она хотела было поиграть с малышом, но в этот момент к ним подошел евнух и с поклоном сообщил:

– Госпожа императрица! Пришли новости из дома семьи Вэй. Отец барышни Инло упал с лошади и сильно пострадал. Родные просят госпожу императрицу оказать милость и отпустить Вэй Инло домой повидать отца.

Девушка изменилась в лице.

Императрица кивнула и обратилась к служанке:

– Инло, возьми мою бирку и немедленно отправляйся!

– Нет, – твердо ответила та. – Я не поеду.

– Это почему же?

– Этот человек использовал родную дочь как разменную монету ради получения ничтожной должности в управлении императорского дворца. Мне не нужен такой отец!

– Не болтай чепухи! Дочерняя почтительность – одна из высших добродетелей. Если ты не поедешь, люди будут осуждать тебя. Разве можно оставаться во дворце в такой момент? Послушай меня и отправляйся прямо сейчас!

У Вэй Инло не оставалось выбора. Пришлось согласиться.

Императрица повеселела и мягко сказала ей:

– Поезжай, я буду ждать твоего возвращения.

Тем временем евнух, передав сообщение, поспешил во дворец Чэнцянь.

По сравнению с дворцом Чанчунь, полным счастья и веселья, атмосфера во дворце Чэнцянь была несколько напряженной.

Благородная супруга Сянь лежала на кушетке с обнаженным плечом. Мастер-татуировщик внимательно осматривал застарелые шрамы на ее плече. Прикинув так и эдак, он деликатно сказал:

– Госпожа, я советую вам сделать татуировку в виде цветка лотоса. Лотос растет из грязи, но остается незапятнанным, держится на воде среди ряби и не мешает другим. Это самый чистый цветок в природе, как раз подходит вашей натуре.

– Растет из грязи, но остается незапятнанным, держится на воде среди ряби и не мешает другим? – удивленно повторила благородная супруга и расхохоталась. От смеха у нее даже выпали шпильки из волос, а тонкая тканевая салфетка, прикрывающая плечи, соскользнула на пол. – Умно! Очень умно!

Мастер упал на колени, не смея поднять голову, недоумевая, что такого особенного он сказал. На лбу у него выступил пот.

– Встань, – сказала ему Чжэньэр. – Госпожа согласна, приступай!

– Слушаюсь.

Потребовалось несколько минут, прежде чем он смог унять дрожь в руках, чтобы приняться за дело.

Окунув серебряную иглу в краску, он легонько коснулся плеча благородной супруги Сянь.

От каждого движения иглы Сянь едва заметно вздрагивала. Через какое-то время она вся покрылась капельками пота, словно ее только что вытащили из воды.

Чтобы не дать краске размазаться, Чжэньэр то и дело промокала кожу на ее плече носовым платком.

– Госпожа, разве вы не хотели оставить этот шрам, чтобы вызвать больше жалости у его величества?

– Да что ты понимаешь? – процедила благородная супруга, холодно глядя на нее. – Через некоторое время чувство вины и жалости превратятся в отвращение. Даже если император его и не покажет, я не настолько глупа, чтобы не догадаться.

Постепенно на плече супруги Сянь расцветал бирюзовый лотос. Она лежала на кушетке, когда в ворота постучали. Чжэньэр вышла, а затем вернулась и прошептала хозяйке на ухо:

– Госпожа, Вэй Инло покинула дворец.

– Правда? – Благородная супруга медленно открыла глаза. – Медлить нельзя, передай это известие благородной супруге Чунь.

– Слушаюсь, – кивнула Чжэньэр и вышла.

После ее ухода благородная супруга Сянь вновь закрыла глаза, положила голову на скрещенные руки и оставалась в такой позе до самого возвращения служанки.