Race Marxism

Обращаясь теперь более конкретно к историзму Маркса, он рассматривал жалобы Руссо на буржуазное французское общество перед Французской революцией как свидетельство третьей из этих стадий, то есть идеологии феодальной аристократии, включающей такие идеи, как дворянство, религия и возникающие права собственности в качестве основы для их рационализации. Он также видел вокруг себя четвертую стадию - которую назвал "капитализмом", идеологией индивидуализма и прав собственности - и считал, что она уже приближается к своей "позднекапиталистической" точке перелома. Глядя на злоупотребления раннего промышленного капитализма, Маркс верил, что рабочий класс в конце концов осознает свое общее угнетение и эксплуатацию, объединится и восстанет в великой пролетарской революции, в ходе которой он захватит средства производства (возможно, спонтанно, когда возникнут подходящие условия) у буржуазии (капиталистического класса, хотя он присваивал их среднему и высшему классу в феодально-государственной дореволюционной Франции) и начнет социализм. По его мнению, социализм - государственная собственность на все средства производства и, следовательно, на собственность - является подлинным социализмом только тогда, когда он контролируется государством, которым управляет пролетариат, то есть рабочий класс, ставший (критически) классово сознательным в соответствии с марксовой теорией (он иногда называл таких людей "социалистическим человеком"). Пролетарское социалистическое государство ("просвещенное") будет медленно продолжать работать над своими внутренними противоречиями в соответствии с марксовой теорией (которую они поддерживают, в которую верят и которую проводят в жизнь) и постепенно достигнет точки, когда идеология будет побеждена и "перераспределение" станет спонтанным (то, что я называю "тезисом коммунистической спонтанности"). В этот момент, считал Маркс, само государство становится излишним и растворяется, поскольку в конце истории (когда все противоречия человеческого общества будут синтезированы) возникает шестая стадия - коммунизм, утопия.

Безумие, я знаю. Но это марксовский историзм. Маркс считал, что пришел к этому путем первого подлинно научного изучения истории, и, таким образом, считал себя первым, кто смог научно предсказать ее ход (отбросив всякую идеологию). "Органическая интеллигенция" из пробудившегося рабочего класса (воспроизведенная в рассказчиках Критической расовой теории, которые говорят из своего "жизненного опыта"), не будучи буржуазными идеологами, проведет общество через этот процесс к Утопии, причем их Знание будет превосходить все, что может ему противостоять, поскольку весь остальной интеллектуализм является продуктом самооправдывающихся идеологов и, таким образом, отражает именно идеологию - универсальное существительное единственного числа, как использовал его Маркс, - с которой необходимо покончить полностью. Таким образом, марксисты не только склонны считать, что их собственная теория не может быть неверной (в целом, хотя диалектика должна развиваться, чтобы получить правильные детали), они также считают, что все, что с ними не соглашается, независимо от того, насколько оно логично и эмпирично, не является научным в истинном смысле. Оказывается, это очень гегелевская структура убеждений - Маркс не сам ее придумал. То, что вся эта самодостаточная нефальсифицируемость (буквально, идеология, как ее понимал Маркс - железный закон проекции бодрствования никогда не пропускает) воспроизводится до мельчайших деталей, mutatis mutandis, в Критической расовой теории, ясно как день. Все, что не согласуется с Критической расовой теорией, является "расизмом" или поддерживает "превосходство белой расы", и только те, кто страдает от "системного расового угнетения", могут "говорить правду власти" по вопросу, который является "аутентичным" (свободным от идеологии) только тогда, когда он согласуется с Критической расовой теорией.

Здесь мы видим и другие важные параллели с неомарксизмом и Критической расовой теорией, на которые следует обратить внимание. В неомарксизме вместо Великой пролетарской революции Маркузе представляет себе "Великий отказ", который положит начало Освободительному движению к социализму. По его словам, эта откровенно теологическая концепция (аллюзия на третье канто "Инферно" в "Божественной комедии" Данте) примет "антиномические" и "клоунские формы" и, следовательно, будет иметь нечто вроде подрывной антиэстетики и антиморали. По словам самого Маркузе, из книги "Эссе об освобождении",