Ради общего блага (СИ)

Вот и сейчас перед визитом в клинику я заглянул в магазинчик, где продавались журналы, блокноты и прочие мелочи. Передо мной у кассы стояла худенькая коротко стриженая женщина. Что-то в ее фигуре показалось мне смутно знакомым. У нее запищал мобильный, и, доставая телефон из кармана, она выронила стопку тетрадей и упаковки с карандашами и ручками, которые держала в руках. Я помог ей собрать рассыпавшиеся вещи, и, когда она обернулась, я вспомнил. Мисс Люси! Наш инструктор по спорту из Хейлшема. Та самая, которая так внезапно ушла из школы.

- Мисс Люси! Я часто вас вспоминал, - с улыбкой сказал я.

Пока мы расплачивались за покупки, она внимательно и слегка настороженно смотрела на меня, наверное, пытаясь вспомнить. Конечно же, когда она покинула Хейлшем, мы были подростками. Некоторые очень изменились с тех пор. Например, вряд ли бы она узнала Рут К. – та в детстве выглядела серенькой мышкой со смешной косичкой, тогда никто бы не предположил, что она вырастет в яркую и красивую девушку.

Когда мы вышли из магазина, мисс Люси слегка нахмурилась, а потом все же признала:

- Вот никак не могу сообразить, и где же я вас раньше видела. Моим учеником вы были, это точно, знакомое вроде бы лицо. Но…

- Я Заганос З., из Хейлшема.

Она остановилась, разглядывая меня так, будто увидела привидение. Смотрела внимательно, взгляд задержался на моем шарфе и как он завязан – только женщины оценивают подобные мелкие детали. Кажется, от нее не ускользнуло и то, что я был одет в очень легкую светлую куртку, несмотря на непогоду. Она сама точно сегодня была не за рулем, судя по длинному плотному черному пальто и выглядывающему плотному воротнику свитера из плотной шерсти.

- Из Хейлшема, - задумчиво повторила она, но не отшатнулась, как часто отшатываются от таких, как мы, даже те люди, которые «в теме». – Теперь припоминаю. Ты хорошо рисовал, твои картины каждый раз попадали на ярмарку.

- Было такое. Сейчас я мало рисую, работа занимает слишком много времени. Но, в общем-то, мне нравится, меня часто хвалят. Может, подвезти вас, мисс Люси? – предложил я. – Я пока не спешу.

Она нервно сжала пальцами ремешок сумки.

- С-спасибо, Заганос, но… не надо. Я рада, что я тебя увидела и что у тебя всё в порядке, но… мисс Эмили и мисс Джеральдина предупреждали меня, что мне стоит забыть о Хейлшеме.

- Почему? – спросил я. – Подписка о неразглашении?

Мисс Люси через силу улыбнулась.

- Что ты, нет, конечно. Просто тем, кто уходит, очень тяжело потом заглядывать в прошлое. Сейчас я преподаю в обычной школе. Когда мои ученики ее закончат, года через три, четыре я услышу, что кто-то из них учится на водителя, кто-то на инженера, кто-то на журналиста. Лет через десять я увижу их на встрече выпускников и услышу про их работу, семьи… а сколько из вашего класса хотя бы остались в живых? Не у всех хватит силы посмотреть правде в глаза.

Я до боли прикусил губу. Молчал какое-то время. А потом сказал:

- Помните Кристину С.? Она сидела со мной за одной партой.

- Конечно, - мисс Люси кивнула.

- Она завершила. Я… был… ее помощником.

Мне просто нужно было хоть кому-то об этом сказать. В горле будто застрял ком. Мисс Люси обняла меня.

- Бедный мальчик…

В ее устах банальные вроде бы слова прозвучали как-то… особенно. Ей действительно было жаль таких, как мы, вот почему она не смогла работать в Хейлшеме. Теперь я это понимал.

- Всё в порядке, мисс Люси.

Она ничего не сказала. Мы разошлись так же случайно, как и встретились. Словно узники тюрьмы, вышедшие на прогулку, но не имеющие сил поговорить друг с другом.

*

На несколько дней я будто выбился из колеи. Встреча с мисс Люси, капризы и сплетни Дорис… а еще у меня были доноры в Лондоне, Илфорде и Дагенхэме, и на каждом месте – свои проблемы, своя специфика. Я начинал уставать, и на целую неделю позволил себе в нерабочее время забить на всё. Приезжал на квартиру, что-нибудь готовил на скорую руку или заказывал еду из службы быстрой доставки, ужинал у телевизора и потом еле заставлял себя убрать со стола. Просто сидел с пультом в руках и переключал каналы. А потом валялся в постели и слушал любимую музыку, раз за разом возвращаясь к одним и тем же – «Нимфетамин», «Я – огонь», «Знакомый вкус яда»… (1). Иногда я подпевал, давая волю бессильной ярости.

А если ничего у меня не выйдет? А если я на чем-то попадусь?

Да – пошли – вы все!..

Или, бывало, я читал книги, которые покупал в магазинах подержанных вещей или брал со стоек для буккроссинга – на таких же стойках я обычно потом и оставляю литературу, которую, по мнению наставников, не пристало читать выпускникам донорских интернатов.

Когда мы были под контролем опекунов или учителей, из художественной литературы нам давали читать в основном классику, да и то не всю. Например, рассказов о Шерлоке Холмсе ни в Хейлшеме, ни в библиотеке при колледже не было – видимо, из-за персонажей, которые курят. Не было поэзии вроде стихов Бодлера и Рембо, тоже потому, что неправильный образ жизни предстает в них в слишком привлекательном свете.