Ради общего блага (СИ)

Я поглаживал ее по плечам и спине, осторожно поцеловал в щеку.

- Рут очень просила нас об этом. И… разве не этого мы хотели? Потом может быть поздно. Правда. Я и сам чувствую, что сейчас и есть подходящий момент. У меня есть работы, которые не стыдно показать.

Кэти молчала. Я не мешал ей выплакаться и не настаивал на своем. Вскоре она вздохнула, вытерла слёзы и взглянула на листок с адресом.

- Литтлхемптон… я не часто там бываю. Если ты не против, я раз-другой съезжу сама. Просто осмотрюсь в этих краях.

- Хорошо, - согласился я.

*

Мы приняли решение, но до самого конца месяца не поднимали эту тему. Будто это вовсе и не касалось нас, и должно было произойти в каком-то параллельном мире, как секс в хейлшемские времена или чтение редких книг в Коттеджах. Впрочем, и времени у нас почти не было. У меня завершил один донор, и мне не дали прийти в себя, а сразу поручили другого, в клинике, которая находилась вдали от остальных моих маршрутов. Бывало, что спал я, где придется – в машине во время пробок, в кресле в палате подопечного на ночном дежурстве… мне казалось, что я с ума сойду с таким графиком!

В начале апреля позвонила Кэти. У нее тоже голос был не очень – то ли она так устала, то ли из-за чего-то расстроилась. Тихо прошелестела в трубку:

- Томми, мы можем увидеться в выходной? Поедем к Мадам…

Я рассчитывал на то, что высплюсь, но при этой мысли сон как рукой сняло. Конечно же, конечно, мы должны отправиться в Литтлхемптон!..

*

Когда наступил тот самый день, меня с самого утра одолевали сомнения. Не слишком ли мы спешим? И получится ли у нас доказать, что у нас всё по-настоящему, что мы любим друг друга? Сколько пар, наверное, приходят и заявляют, вот у них есть чувства…

Рисунки были у меня подготовлены заранее, но в последние полчаса я пересмотрел их еще раз и поменял несколько штук на более новые, которые казались мне красивее. Но все равно спокойнее мне не становилось.

Мы выехали на машине Кэт. Она водит более уверенно, чем я – я более-менее научился и привык за эти годы, но по сравнению с ней все равно тащусь, как черепаха. К тому же если бы я сел сегодня за руль, у меня так дрожали бы руки… такими темпами недолго и в кювет съехать или в столб врезаться.

Ехать пришлось долго… или, может, мне так казалось от того, что я сильно устал – но в пути я успел пару раз задремать и проснуться, и раза два мы останавливались на станциях обслуживания. Кэт даже маленькую порцию мороженого себе взяла. А мне как-то кусок в горло не лез.

Впрочем, когда мы прибыли, я немного отвлекся. Набережная в Литтлхэмптоне – просто потрясающее зрелище. Эти разноцветные дома совсем недалеко от воды, светлый песок, темно-синие воды, такие глубокие, безмятежные… ряды кораблей, на которые хочется смотреть и смотреть, мечтая о далеких странах. Вот бы мы с Кэт когда-нибудь жили здесь. Работали бы в магазине сувениров, ходили бы на обед в какое-нибудь маленькое кафе, с террасы которого видно море.

- Тут уже недалеко, - сказала Кэт, сворачивая на одну из узких улочек. – Оставим машину на парковке и чуть-чуть пройдемся пешком.

Это напоминало какие-то приключения шпионов: оставить машину на парковке, пробираться по узкой улице, пытаясь выглядеть как обычная пара, занятая своими делами. Кажется, я даже о чем-то шутил, и Кэт смеялась, хотя не думаю, что ей было так уж смешно. Юморист из меня еще худший, чем творец.

Невысокая стройная женщина в элегантном черном пальто и черной шляпке приблизилась к ограде одного из белых домиков.

- Вот она… - прошептала мне Кэти и позвала ее.

Мадам обернулась.

Я узнал ее, за эти годы она почти не изменилась. Даже взгляд был тот же – как будто она боялась таких, как мы. Боялась, или презирала…

- Простите, мы не хотели испугать вас, мадам. Мы приехали просто поговорить с вами, конечно, если вы позволите. Я Кэти Ш., из Хейлшема, со мной Томми Д. – может быть, вы помните нас.

- Из Хейлшема, - повторила она, внимательно глядя на нас. – Что же, пойдемте.

Мы последовали за ней в дом. В холле темнокожий слуга принял у нас куртки и пальто у мадам, и повесил в шкаф. Мадам провела нас в гостиную на первом этаже. На белых стенах уютной комнаты, обставленной мебелью «под старину», будто с иллюстраций в книгах, висели несколько картин, и на одной из них даже был изображен Хейлшем.

- Работа Кэти… - не удержавшись, прошептал я.

- Да, вы правы, я вас помню, - с ноткой горечи сказала Мадам. – Садитесь. Мне интересно, почему вы решили приехать ко мне и что вы хотели бы мне сказать.

Она указала нам на диванчик у большого стола из темного дерева, а сама расположилась в кресле напротив. Я, с трудом справляясь с застежками, достал из сумки тетради со своими рисунками.

- Вот. Я знаю, вы не брали моих работ в Галерею, и я сам в этом виноват. Но с тех пор я много работал, я пытался совершенствоваться,… в общем,… я привез вам свои рисунки из Коттеджей, и еще несколько недавних. Может быть, вы оцените прогресс…

Мадам слегка приподняла брови в удивлении. Кэти слегка сжала мою ладонь и заговорила, более уверенно и продуманно: