Ради общего блага (СИ)

Наверное, это было к лучшему, что еще в клинике я начал включаться в новую работу. По крайней мере, я не терзал себя пустыми мыслями и сожалениями. Только навсегда закрыв дверь за прошлой жизнью, я понял, как мне будет не хватать всех знакомых по работе помощника. Да, общаясь с многими, я не был близок ни с кем. Многих я считал наивными, с их любовью и доверчивостью. Но теперь для них всех я завершил. А у Лейтона Уэсли даже приятелей нет – только полезные связи и интересы.

И… тоска по Махмуду мучила меня, будто жажда в пустыне.

Я не мог его забыть. Даже понимая, что другого выхода у нас не было. Полгода уже прошло, как мы расстались, а мне по-прежнему хотелось зарыться носом в пушистые светлые волосы, обнимать его, чувствовать знакомое приятное тепло. Скользнуть ладонями под его футболку, гладить, ласкать…

Этого больше никогда не будет.

*

До конца месяца я работал дистанционно, выигрывая время, чтобы к изменениям в голосе и внешности люди привыкли и списали их на качественную прошивку. В сеть уже пошли сплетни о полной «прокачке» и о том, что «еще не одна известная персона захочет так омолодиться». Несколько особенно ядовитых заметок хакеры намеренно залили и через время удалили, создавая видимость, что публикации неугодны правительству. Дальше народ распространил такие вести сам.

…Когда меня забрал из клиники личный водитель, день выдался яркий и светлый. Я сидел в дорогом белом авто, одетый в новую брендовую одежду, в кармане легкой куртки лежала пачка сигарет с ментолом и зажигалка – хотя в клинике я еще не курил.

Свободен! Я свободен, у меня есть состояние, власть, все атрибуты роскошной жизни, молодая красивая жена.

Но я не чувствовал этой свободы. Из одной ловушки я плавно перешел в другую.

С женой я встретился незадолго до обеда. Как же непривычно было проходить по чужому особняку, осматриваться, и при этом сохранять такой невозмутимый вид, чтобы супруга ничего не заподозрила. Она, впрочем, мои хождения туда-сюда восприняла по-своему, сказав:

- Пока вы были в клинике, в доме поддерживался тот же порядок, что и прежде. Я ничего не меняла под свой вкус.

В жизни Изабелла выглядела еще лучше, чем на фото. Стройная, с красивыми, роскошными медно-рыжими волосами, уложенными в простую прическу. Зеленое платье классического фасона подчеркивало ее фигуру. Всё в ней было естественно, без уловок и ужимок.

Но как она смотрела на меня… Было заметно, что мужа она боялась. А от обновленного и помолодевшего – тем более, не знала, чего ждать.

- Благодарю, Изабелла, я всем доволен, - сдержанно сказал я.

- Меня предупредили, что пока вы будете придерживаться диеты. Но к вашему возвращению я распорядилась, чтобы вам подали бокал кагора. Надеюсь, это не повредит,- робко продолжила она.

- Неплохая идея.

Молодая женщина глубоко вдохнула и выдохнула.

Бедняга.

Мой оригинал, будь он неладен, изводил ее придирками по поводу и без.

В холодной бело-золотой роскоши столовой мне было неуютно, но я скрывал это за равнодушным спокойствием.

Мы с Изабеллой обедали в полной тишине. Вино я пригубил осторожно, с видом ценителя, который смакует напиток не спеша, наслаждаясь ароматом. На самом деле это был первый раз, когда я пил что-то крепче сока, и боялся опьянеть и этим выдать себя. Ведь настоящий Уэсли был тем еще любителем выпить.

Когда я допил бокал, голова немного кружилась. По телу разливался жар. Хотя горьковатый привкус вина мне пока не слишком нравился.

Я поспешил оставить жену и закрыться в кабинете, пока она ничего не заметила.

Первая сигарета, выкуренная за закрытой дверью – чтобы не выдать непривычки – понравилась мне еще меньше. Слишком глубоко затянувшись, я закашлялся. Гадское ощущение. Но я заставил себя терпеть. Если я слишком быстро «брошу курить», это тоже вызовет подозрения. И, поработав, я через время выкурил вторую. Теперь я затягивался едва-едва, так было вполне терпимо.

*

Мне казалось, будто каждый шаг я делаю как по тонкому льду, который вот-вот затрещит подо мной, и темные воды поглотят меня навсегда. Жену я избегал, благо, супруги и раньше занимали отдельные спальни и разговаривали лишь по необходимости. С меня с головой хватало рабочего окружения и ежедневного труда над проектом реформы. Хватало по горло того, как на меня смотрели в министерстве и как за мной следили фотографы. А эти бесконечные шепотки за спиной: «Интересно, сколько денег ушло в то, чтобы так прокачаться? Вы же видели его после первых липосакций…». «Наверно, на эту ювелирную работу пошел не один клон!». «Конечно, при таких капиталах можно себе позволить. Что не делается за деньги, делается за очень большие деньги».

Я просто отгораживался от всего и работал, как проклятый.

Доклады, отчеты, финансовые выкладки. Встречи со спичрайтером, подготовка к выступлению по поводу готовящихся перемен. Само выступление – я никогда не думал, что мне будет не по себе от перспективы выступать публично. Я даже сигарету выкурил не ради притворства, а потому, что это отчасти снимало напряжение. Главное, не убить свой организм так, как это делал предшественник.