Радин

Рот у нее был розовый, большой, он сжимался и разжимался, будто актиния, я просто глаз не мог оторвать. На ней было много пудры и черные очки, так что издали мы смахивали на двух клоунов, разыгрывающих шпионскую репризу. В пакете были не деньги, как потом оказалось, но там, в баре, я этого не знал и, когда она передала мне под столом набитый пакет, подумал, что там денег до черта, и с ходу придумал ей кличку: штази.

Радин. Четверг

– Такой ливень, что туфли уносит! – Малу стянула косынку, встряхнула ее и повесила на крючок. Некоторое время они стояли молча, она смотрела на его халат, из-под которого торчали голые ноги, а он смотрел на темно-красные волосы, которых раньше не видел.

– Не знал, что у тебя есть ключи.

– Это на вас халат Кристиана, – сказала она, сбрасывая туфли и проходя на кухню. – А ключи у меня остались со старых времен.

– Чем я могу тебе помочь? – Радин снова поставил кофеварку на огонь. В этой стране кофе угощают не спрашивая, даже если гость явился за полночь. Малу пристроилась на кухонном подоконнике, подогнув под себя босые ноги. Радин подумал, что она сидела так много раз, только вместо него кофе заваривал хозяин квартиры.

– Я пришла вас нанять. – Малу открыла сумку и достала вязаный кошелек. – Мне нужно, чтобы вы Гарая нашли. Много платить не смогу, но работы всего на пару дней.

– Нанять меня?

– А что, мои деньги хуже денег Варгас? – Она вытряхнула на стол бумажки из кошелька. – Остальное после работы. В пятницу я как раз жалованье получу.

– А зачем он тебе? – Радин прикрутил огонь и услышал, как она чихнула у него за спиной. – Жениться обещал?

– Кота здесь нет, а кошатиной пахнет. Найдите Гарая, пока хозяйка его не добила.

– Твоя сеньора? Ты считаешь, это она отправила его в больницу?

– Я считаю, что ей самое место в тюрьме. – Она снова чихнула, достала платок и вытерла нос. – Вы сами ее подозреваете, поэтому к нам и ходите. Но имейте в виду, на суде я от всего откажусь.

– На каком еще суде?

– Суд будет, не сомневайтесь. Я слышала их ссору с Гараем, когда он на виллу приходил. Потом он вышел, ущипнул меня за щеку и говорит: подслушивала, тихоня? И где он теперь? Хозяйка с Кристианом ссорилась, ревновала его ко мне. Он тоже пропал, ни слуху ни духу. Вы связь видите или надо объяснять?

– Связь вижу. – Радин поставил перед ней чашку. – Но ты вроде обещала не врать. Тогда расскажи, как носила хозяину пироги в Матозиньош. И зачем тебе на самом деле Гарай.

Некоторое время служанка сидела молча, нахмурив сросшиеся брови, потом пожала плечами и одним движением стянула свитер через голову. Под свитером не было белья, на свет явились две смуглые груди, блеснул золотой крестик, и Радин отвел глаза.

– Да падрон пропал бы там без меня, – сказала Малу, выдержав паузу. – А со мной не пропадешь, сами видите.

– Твой хозяин много работал в той мастерской?

– В том-то и дело, что работал! – Она улыбнулась с такой гордостью, что Радин не выдержал и ответил ей улыбкой. – Как ни приду, он с кистью пляшет, весь заляпанный, как маляр, трезвый и веселый. Так вы беретесь за дело или нет?

– Я не буду на тебя работать, но за информацию спасибо. – Он аккуратно сложил деньги в вязаный кошелек и положил его на стол.

– Да я вам и половины не рассказала! Например, что я на открытии видела!

– А что ты видела? – спросил Радин без особой охоты. Какое-то неслитное созвучие, вернее, биение звука раздражало его в этом разговоре. Так в одной сцене вагнеровской оперы мешают друг другу ноты, порождая полутональный звериный вой.

– Я видела, что Гарай с хозяйкой вышли в патио и переругивались в темноте. Там только свечи были в канделябрах, да и те ветром потушило. Я со стаканами возилась, меня на тот вечер галерее одолжили, там кухонька маленькая, не повернешься. А тут вижу, эти двое выходят, от гостей подальше, я дверь и приоткрыла.

– Кто бы сомневался, – сказал Радин и вдруг понял, что именно сомнение мешает ему слушать. Малу была подругой австрийца, он доверил ей рукопись и ключи от квартиры. Крамер мог сам послать ее сюда. Может быть, он стоит под окном или сидит в рюмочной на углу.

– Разговор у них был чудной, как у пьяного с епископом. Он ей шептал что-то на ухо, сердился, шипел, а хозяйка слушала, слушала и вдруг засмеялась и говорит: каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет!

– Это из Марка Аврелия. Ты бы оделась, из окна дует.

– Нету такого святого. – Она потрогала свой крестик. – Я всех поименно знаю. Потом музыка заиграла, и гости перешли в главный зал. Там Варгас дожидалась, вид у нее был как у лисы, перед которой корзину цыплят поставили. Она в этом деле точно замешана. А почему вы ничего не записываете?

– Говори, я запомню. И свитер надень, кому сказано.

– Потом я стаканы собирала, скорлупу ореховую подметала. – Малу взяла чашку обеими руками, отхлебнула кофе и поморщилась. – Горечь какая, сахар-то вон в том ящичке, наверху. Потом я хозяйку из виду упустила, полчаса прошло, а потом Гарай за живот схватился и на крыльцо выбежал!

Доменика