Радио Судьбы

Она сидела неподвижно, словно боялась пошевелиться. На экране телевизора стали возникать различные картинки, они быстро сменяли друг друга, складываясь в некое подобие фильма.

Вот темно-зеленый «субару», высокая женщина, держащая на руках младенца с серыми глазами…

Кххщщщщ! Картинка задрожала, на мгновение появилось слово, написанное огромными горящими буквами… ЖЕРТВА!

Новая картинка. Тоже что-то темно-зеленое. Камера отъезжает назад. Это не «субару», а вертолет, а вот и она — первая залезает в его огромное раздутое брюхо…

Кххщщщщ! ЖЕРТВА!

Снова смена кадра. Темно-зеленое… Нет, это просто игра света. Не темно-зеленое — оливковое. Краснолицый здоровяк в защитной футболке. Он улыбается, но в этой улыбке есть что-то… Что-то такое, чего она не разглядела с самого начала… Что-то…

Кххщщщщ! ЖЕРТВА!

Снова зелень. Это трава. Трава, дрожащая под какой-то струйкой. Камера отъезжает, и Рита видит, ОТКУДА льется эта струйка. Джордж стоит и улыбается. Но… Не страшно. Это тогда ей показалось, что страшно, а на самом деле — глупо. Боже, как он глупо выглядит!

Кххщщщщ! ЖЕРТВА!

Зелень. Немного другая. Зеленая панель, закрывающая двигатель большого трактора. Трактор рявкает мощным дизелем и прыгает вперед, прямо на нее, еще немного, и он выскочит из телевизора…

Кххщщщщ! ЖЕРТВА!

Зелень. Она снова видит траву и — камера смещается — свою руку. Она сидит на траве, Джордж поливает ее пивом, и она смеется. Она выглядит счастливой, и в ту минуту ей кажется, что между ними может что-то случиться… Что-то… Несмотря ни на что…

Кххщщщщ! ЖЕРТВА!

Снова зелень. Она ее видела недавно. Это опять трактор. Он… мчится на полной скорости, его кидает из стороны в сторону, но он чудом продолжает удерживаться на шоссе. Теперь она видит все глазами того человека, который сидит за рулем. Она видит его руки: большие, перевитые толстыми венами руки. Уверенные, сильные руки. Руки, которые созданы брать, хотя, быть может, даже и не подозревали об этом… До какого-то момента. Руки как олицетворение дремавшей силы, силы, до поры до времени не находившей нужного, единственно верного выхода, руки, которые…

Кххщщщщ! ЖЕРТВА!

Слово появляется на экране и исчезает. Появляется снова и исчезает. Что оно означает?

Зелень. Бледная и противная, какая-то немощная. Помятый бок «Таврии» и Джордж, лежащий на спине, пытающийся проделать в бензобаке дыру…

Его лицо крупным планом. Под ним — надпись. ЖЕРТВА!

— Не я? — Рита отчаянно мотает головой и видит себя со стороны: она сидит перед телевизором и мотает головой.

Теперь — ее лицо. Таким же крупным планом. Разбитая губа, ужас, застывший в морщинках, лучами расходящихся от наружных уголков глаз, ужас в складках, идущих от крыльев носа к уголкам рта, ужас в глазах, ужас…

Ее лицо и та же надпись. ЖЕРТВА. Она замечает, что что-то изменилось. Что же? Что? Скорее, скорее…

Надпись появляется снова. ЖЕРТВА?

Вот что — знак вопроса.

— Нет! Пожалуйста, не надо. Не надо… Ее губы растягиваются в плаксивой гримасе, слезы бегут по щекам. Она плачет и видит себя со стороны.

— Не надо… Не я…

Кххщщщщ! Снова картинки. Рита, сильные руки, сжимающие руль… Ребенок… Ребенок с серыми глазами!

Кххщщщщ! Еще раз. Рита, руки, ребенок… Рита, руки, ребенок… Рита, руки, ребенок…

— Да! — Она кивает. Кажется, она понимает, что имеет в виду… Кто? Кто показывает ей картинку за картинкой?

Не имеет значения.

Кххщщщщ! Она сидит на траве и смотрит в пустоту. Джордж хватает ее за руку и усаживает на байк… Байк срывается с места, и через секунду по его следу пролетает огромный трактор…

Кххщщщщ! Байк стоит у обочины, Рита крутит в воздухе пальцем, и Джордж как бы украдкой, как бы исподтишка… целует ее палец.

Кххщщщщ! Байк. Снова байк. Он опять стоит у обочины и вдруг начинает дрожать мелкой дрожью, словно предчувствуя свой конец. Камера отъезжает, и на заднем плане появляется разбитая морда большого трактора. Сколько это длится? Секунду? Две? Час? Неизвестно. Трактор прыгает и сминает байк своими чудовищными жадными колесами. Байка больше нет.

Кххщщщщ! Джордж крупным планом. Он лежит под машиной, поднимает голову и прислушивается, страх медленно растекается по его лицу, лицо Джорджа оплывает, как тающая свеча, дрожит и расплывается…

ЖЕРТВА!

— Да! — шепчет Рита. — Да!

Она бросает последний взгляд на экран. Рита, руки, ребе нок… Рита, руки, ребенок…

— Да, — говорит она решительно. Встает и подходит к двери.

Долю секунды она колеблется. Но в это мгновение она даже не видит свои руки, только экран, и в нем — чередующиеся картинки: Рита, руки, ребенок… Божественно красивый мальчик с серыми глазами.

Она закрывает дверь на засов.

И видит лицо Джорджа. Проходит несколько секунд, прежде чем она понимает, что видит его наяву. Справа от двери — большое застекленное окно веранды, разделенное рамами на множество маленьких квадратиков.

Джордж смотрит на нее… Как-то печально. Без упрека. Остается только страх, еще плещущийся в его глазах, но через секунду страх начинает ВЫТЕКАТЬ, легко и неотвратимо, как слезы…