Читаем Радио Свобода как литературный проект. Социокультурный феномен зарубежного радиовещания полностью

Вот что Шарый говорит о концепции РС: «РС – это своего рода посол, который представляет в России, каким должно быть информационное пространство. Это общественно-политическое радио, не связанное с американской правительственной позицией, мы не обязаны ее транслировать. Мы свободны в редакционной политике. Мы не являемся послами США в России, мы представители журналистского мышления, которое принято в демократических странах… Все это не значит, что здесь, в коммерческой среде, Радио Свобода обязательно выжило бы, если бы финансировалось по-другому, в этом отношении мы гуманитарный, если хотите, проект. Я думаю, что если бы мы были коммерческим радио, в России мы бы быстро лопнули. Главные проблемы – технические. В Москве у нас нет FM-частоты – очевидно, по политическим причинам нам ее никогда не дадут. Но даже без этого мы бы, наверное, уступили кому-нибудь… В России все-таки очень своеобразные навыки радиослушания. Я гостил у родителей в Москве. У них в квартире – “радиокнопка”. Как-то раз в утренней программе битый час обсуждали, какие безделушки слушатели умеют мастерить своими руками. В это время десятки шахтеров на “Распадской”[562] лежали под землей, и мне, конечно, казалось кощунственным то, чем коллеги занимают эфир. Но вот в России такие общественные запросы и такая профессиональная среда, а формировать среду “под себя” очень сложно, практически невозможно. Поэтому Свобода и старается никого жизни не учить, а только представлять разные точки зрения…»[563].

С РС Шарый сотрудничает начиная с 1992 года, в 1991 году он выиграл конкурс молодых журналистов и в качестве награды поехал на РС в Мюнхен, где, по собственному признанию, был поражен количеством известных людей на РС: «Я приехал в Мюнхен зимой 1992 года, это была одна из моих первых поездок за границу. К тому времени в альманахе “Стрелец»[564] я уже читал Сергея Юрьенена, который работал на радио… Во время этой поездки я познакомился с Ефимом Фиштейном и Володей Тольцем». Сначала Шарый работал корреспондентом в Москве, потом с 1993 года – в Югославии. Он автор нескольких циклов радиопередач о бывшей Югославии, а также публицистических книг по югославской проблематике. Когда радио переехало в Прагу и расширился информационный эфир, Андрея Шарого пригласили в штат – это был 1996 год. Шарый рассказывает: «Самыми интересными именами для меня были и остаются Петр Вайль и Александр Генис. Когда их начали печатать в России, я был от их творчества в полном восторге. Я помню, что в 1991 году я лежал в больнице и читал газету “Почтальон”, и там был очерк Пети и Саши с какими-то рассуждениями о будущем России. Помню, как я подумал тогда: вот это люди, вот это мысли! Я хорошо помню этот момент, в нем была какая-то символика, а через пару недель случился августовский путч. Конечно, представить, что я познакомлюсь и с Вайлем, и с Генисом, было совершенно невозможным… Когда через полгода я приехал в Мюнхен, они работали в Нью-Йорке… Я на РС впервые понял, что такое западная журналистика: она дает тебе сетку правил. Если ты профессионально в этой сетке работаешь, то ты свободен от любых обвинений в пристрастности…»[565]. Шарый отмечает, что бывают ситуации, которые РС профессионально разрешает лучше или хуже других СМИ, бывает, когда эфир выглядит несколько односторонним, но это никогда не связано с соображениями политической цензуры. Он считает, что это связано с тем, что в одной редакции собрались люди с похожим мировоззрением.

Еще один автор РС, поэт и прозаик, бессменный ведущий программы об истории джаза – Дмитрий Савицкий[566]. Программа выходила с 1989 по апрель 2004 года и называлась «49 минут джаза», после чего была снята в связи с переходом РС на новые форматы. Начиная с апреля 2007 года программа Савицкого была восстановлена под названием «Девять минут джаза», с мая 2008 года она преобразовалась в «Джаз на Свободе». 1 марта 2009 года на волнах Радио Свобода вышла в эфир новая еженедельная джазовая программа Савицкого, на этот раз под заголовком «Время джаза». Это история джаза «от регтайма до свинга, от новоорлеанского стиля до необибопа, юбилейные даты, концерты и фестивали, новые диски и архивные записи каждую неделю для неофитов и фанов со стажем на фоне Парижа и иных пейзажей»[567].

В начале 1984 года Дмитрий Савицкий дает свое первое интервью на РС Сергею Юрьенену. «Юрьенен: Встреча с Западом, с Францией, с Парижем – как отразилась она на вашей литературной судьбе?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука