Радио Свобода как литературный проект. Социокультурный феномен зарубежного радиовещания

Вернемся к теме «портреты писателей русского зарубежья». В 1987 году свое выступление в программе «Писатели у микрофона» Войнович посвящает памяти Виктора Некрасова, коллеги по радио. Войнович как бы оппонирует редакции «Московских новостей», где появился сдержанный некролог Некрасову: «Ну вот явные признаки ускорения. Другие писатели дожидались признания 60–30–20 лет после смерти, а к Виктору Платоновичу Некрасову оно пришло пораньше. За несколько дней до смерти его положительно упомянул Вячеслав Кондратьев, а сразу же после смерти появился некролог в “Московских новостях”… И вроде бы все честь по чести. И уголок в газете отвели приличный, и фотографию, где покойный изображен молодым, темноволосым, с обаятельной улыбкой, а не грустным, морщинистым стариком, каким он на самом деле ушел из этого мира. Впрочем, стариком он был красивым. Есть такие лица, на которых в старости невидимые прежде черты проступают из глубины, как на постепенно проявляющейся фотографии. Добавляя к портрету что-то новое, чего мы раньше не замечали.

В некрологе вроде и сказано достаточно много: автор повести “В окопах Сталинграда”, офицер саперного батальона, он стоял у истоков правдивого и честного слова в нашей литературе о войне. Но тут же и ложка дегтя: “Его отъезд за границу и некоторые выступления там в первые годы его эмиграции отдалили его от нас”. Нет, не сказано, что предатель, перебежчик под огнем, перебравшийся из окопов Сталинграда в окопы холодной войны. Или что-нибудь в этом духе. Сказано сдержанно: отъезд, выступления отдалили… Я представляю, как создаются подобные сочинения. Кто-то из авторов написал, так сказать, рыбу, а кто-то что-то добавил, а может, что-то и в редакции подкинули для страховки. Теперь цензуры, конечно, нет, но ЦК КПСС есть. Есть Егор Лигачев, от которого главному редактору потом попало, так что полная гласность – это все еще сказка для детей и иностранцев…

Некрасов делал нечто такое, чего другие не делали. Ну, например, выступал в защиту разных людей, именитых и безымянных… Таких прегрешений у него было много. Они были замечены и отмечены. Некрасова сначала исключили из партии (он вступил в нее во время войны), потом из Союза писателей, затем наступил период непрерывных издевательств. КГБ учиняло обыски, похожие на погромы, милиция ловила его на улице, и если от него пахло, отправляла прямиком в вытрезвитель, а если не пахло, тащила туда же… В годы, приближавшие Некрасова к эмиграции, некоторые его друзья в Москве и в Киеве предали его, шарахались от него, как от чумы. Но он никого никогда не предавал. В 1974 году Некрасов покинул Советский Союз под давлением, которое выдержать редко кто может.

Он родился в Киеве, но часть детства провел в Париже. Он был человеком свободным. Причем не так, как некоторые изображают: подписал какое-то письмо, вышел на демонстрацию, вышел из Союза писателей и освободился. Он был свободен от природы и свободу свою проявлял не для того, чтобы удивить кого-то или поразить своей смелостью, а просто и естественно, как дышал воздухом. В некрологе добавлена и вторая ложка дегтя – что, конечно, все хорошее написано Некрасовым между 46-м и 74-м годами, то есть на родине, а уже после того, иначе ведь и не бывает, ничего интересного он не написал. Я вижу, что некоторым нашим коллегам хочется утвердить мысль, что писатель за границей неизбежно кончается… Я, как и авторы некролога, считаю “В окопах Сталинграда” самой значительной книгой Некрасова. Но это не мешает любить мне и другие его книги, повести, рассказы и путевые очерки, написанные по “обе стороны стены”… Не все издано… А еще один жанр, в книгах не уместившийся, это его беседы, с которыми он регулярно выступал вот здесь, по Радио Свобода. Эти беседы обо всем, вольные, безыскусные, полные юмора или горечи или того и другого, всегда отличались таким обаянием, что не зря знакомые мне москвичи послушать их выезжали за город, где не так досаждают “глушилки”. Нет, писатель Виктор Некрасов не кончился в 74-м году. Он писал до самой смерти и во всех своих книгах оставался самим собой – талантливым, правдивым и честным. А еще он был верным другом, задушевным собеседником, добрым человеком, был одним из тех редчайших людей, кого принято называть совестью народа»[432].

У микрофона РС Владимир Войнович полностью прочитал свой роман «Москва 2042», пьесу «Фиктивный брак», разные рассказы и сказки, которые иногда специально писал для РС.

РС регулярно посвящало свои передачи Иосифу Бродскому, начиная с ленинградского суда над ним. В 1972 году Бродский был фактически выслан из Советского Союза, в 1987 году он получил Нобелевскую премию, пятый в ряду русских писателей и четвертый из них – за книги, запрещенные на его родине. Какое-то время советская пресса об этом молчала, однако благодаря РС и другим иностранным коротковолновым радиостанциям новость просочилась в страну, и в конце концов власти были вынуждены признать факт награждения. На РС Бродский не работал, но регулярно выступал, в том числе с чтением своих стихов.