Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

Одни называли результат этой работы Dark Side of the Moon девяностых; для других это был шедевр, в котором соединились The Byrds и The Beatles, Can и Майлз Дэвис, работа, которая придала новую актуальность термину «концептуальный альбом». Для Capitol же OK Computer стал практически шоком. Лейбл с Западного побережья США был совершенно уверен, что подписал новых U2, и третий альбом Radiohead станет чем-то вроде Joshua Tree, если The Bends сравнивать с Unforgettable Fire. Capitol даже не представляли, что Radiohead с большим подозрением относятся к грубым мазкам, необходимым для стадионного рока. Даже самый откровенно коммерческий трек с OK Computer, замечательный Let Down, был посвящен недоверию показной искренности.

– Нас бомбардируют сентиментальностью, выражением эмоций, – жаловался Йорк. – Это и есть разочарование. Выражать каждую эмоцию – это фальшь.

Если постмодернистское беспокойство Йорка и стало палкой в колесе поп-перспектив, то вот в Capitol после первых слюняво-восторженных рецензий были весьма оптимистичны.

– Я ни в одной стране мира не видел ничего, что бы так меня возбуждало, – говорил мне тогдашний президент лейбла Гари Герш. – Наша задача – взять эту нестандартную группу и сделать так, чтобы они стали новым стандартом. Это наша цель, и мы не остановимся, пока они не станут самой крутой группой в мире.

Но значит ли вообще эта идея из седой старины сейчас хоть что-то? Для Radiohead – нет; в более раннюю эпоху они, может быть, стали бы Pink Floyd или даже The Beatles, но они появились в момент, разрушения фальшивых пластиковых колонн, на которых выстроена мифология рока. В книге I’m a Man: Sex, Gods and Rock’n’Roll поэтесса Рут Падел называет рок «театральной мечтой о мужестве… полной мужского подросткового эгоизма, противоречивости, насилия, женоненавистничества, нарциссизма, превосходства, обид, гнева, мрачности и фантазий о всемогуществе».

Для Radiohead, как и для R.E.M. до них, рок превратился в выдохшийся мультик, арену пустого эксгибиционизма.

Утомленные гастролями OK Computer, длившимися до самого конца 1998 года, группа собралась и начала работать над новым альбомом в начале 1999-го. Как и с The Bends и OK Computer, случился болезненный фальстарт – на этот раз в студиях в Париже и Копенгагене. До боли честный «дневник» Эда O’Брайена на сайте группы radiohead.com рассказывал фанатам о безумной неуверенности, сопровождавшей сочинение нового материала. Корнем этой неуверенности служила утрата веры – веры в саму рок-музыку.

* * *

– Это новая песня…

Вот слова, которых мы ждали от Тома Йорка целый день и наконец дождались. Завтра они уже появятся в Интернете, и большая рокерская деревня будет обсуждать «новые песни». Radiohead сыграли семь новых песен в «Театр-Антик», и большинство из них вызвали у зрителей немалое смущение. Это вообще песни? Или просто эксперименты, фрагменты, которые немного доработали, чтобы они были похожи на законченные композиции?

Optimistic угрюмая и приглушенная, как и чуть более теплая Morning Bell, исполняемая в основном фальцетом в размере 5/4. Ни в одной, ни в другой нет припева, и обе говорят о том, что Йорк стремится к бесформенному, пост-трип-хоповому саунду Rabbit in Your Headlights, его завораживающему камео на альбоме U.N.K.L.E. Psyence Fiction. Dollars and Cents более просторна и в припеве раскрывается в длинные вокальные линии, но ее трудно сравнить с The Tourist. Затем следует одноаккордовый гранжевый фуз Everyone – The National Anthem, где Джонни Гринвуд играет «четвертый звук» транзисторного радио, а остальные рубятся под шестнадцатые ноты Фила Селуэя. In Limbo бесформенна, но приятно-мечтательна; Эд O’Брайен играет на синтезаторе, а Селуэй исполняет громкие джазовые заполнения Everything In Its Right Place, построенная вокруг аккордов на электрическом фортепиано, которые звучат как старый материал Steely Dan или демо-версии, не попавшие на альбомы Стиви Уандера, – это просто восходящий мотив, который притворяется песней. Не сомневаюсь, что это специальная мера предосторожности, чтобы последняя новая песня, Knives Out, оказалась самой доступной. Йорк бренчит на акустической гитаре, O’Брайен красиво подпевает в интервал; эту песню в духе The Smiths вполне могли бы исполнить Travis.

Больше всего порадовали молодежь Арле, конечно же, величественные мегабаллады (Lucky, Exit Music, No Surprises, Climbing Up the Walls) и постгранжевые яростные страдания (Bones, Just, My Iron Lung). «О, эту вы знаете», – говорит Йорк, объявляя Street Spirit, потом добавляет: «Уф!»

– Спасибо, что были так добры к нам на первом концерте после возвращения, – ворчит он после предпоследней исполненной на бис песни, Nice Dream.