Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

Со звуковой точки зрения The Bends был намного богаче, чем Pablo Honey. То была арт-роковая группа, не боявшаяся демонстрировать музыкальное мастерство. Сам по себе разброс текстур был головокружительным, и его сопровождали и другие «симптомы» прогрессива: внезапные смены размера, струнные партии, написанные вундеркиндом Джонни, фрагментарные, иносказательные тексты об отчуждении и болезнях. Соедините Pink Floyd с Nirvana и Джеффом Бакли (который покорил Radiohead, когда они побывали на его концерте в Лондоне в апреле 1994 года), и получите и ангстовый рок (Just, The Bends, Black Star), и протяжные ламентации (High and Dry, Nice Dream, Fake Plastic Trees). Но прежде всего именно на этом альбоме Йорк нашел свой голос – голос, который внезапно перерос своих предтеч Боно и Яна Маккаллоха, меняясь от дрожащей мягкости до летящей напряженности, подкрепленный сверхчеловеческими легкими. «В [Radiohead] поет лучший лирический вокалист своего времени», – говорит Скотт Уокер, ради которого группа даже изменила гастрольный график, чтобы выступить этим летом на фестивале Meltdown в Лондоне.

Radiohead были не единственной британской группой, которая стремилась к чему-то большему, чем клевый инди-саунд – и The Verve, и Manic Street Preachers хотели сочинять мощную, экстатическую музыку, – но именно The Bends в наибольшей степени стал насмешкой над враждой Blur и Oasis, которая вспыхнула в бритпоп-тусовке в 1995 году.

– Бритпоп-движение нам не подходило, потому что в нем было слишком много сознательной иронии, – заметил Джонни Гринвуд. – В какой-то степени оно не предполагало… серьезного отношения к тому, что ты делаешь.

К концу года The Bends вывел Radiohead на мировую сцену и помог подружиться с их кумирами R.E.M. Когда Майкл Стайп взял Йорка под крыло и стал давать советы о том, как справиться с бременем славы, выглядело это так, словно старшая группа передает эстафету молодой. В 1996 году, к началу работы над OK Computer, Radiohead поняли, что вовсе не обязательно вести себя как рок-звезды.

– Думаю, с группой вот что произошло, – говорил тогда Джон Лекки журналисту Маку Рэндаллу. – У них была определенная паранойя из-за того, что они, вежливые трезвенники из Оксфорда, никогда не ввязываются ни в какие проблемы или скандалы, очень, так сказать, чистенькие, вообще не рок-н-ролльщики. Да, вот такие они, но тогда их это беспокоило – как можно делать карьеру в рок-н-ролле и не быть рок-н-ролльщиками? Им пришлось научиться быть собой и спокойно к этому относиться.

Работая над записью OK Computer, Radiohead превратились в некую сущность, отдельную от британской музыкальной сцены. В отличие от большинства групп, добившихся успеха в Великобритании, Radiohead не переехали в Лондон. Они остались в Оксфорде и его пригородах, где выросли, и работали на собственной репетиционной базе неподалеку от деревни Саттон-Кортни. Решив спродюсировать новый альбом самостоятельно, с помощью звукоинженера The Bends Найджела Годрича, Radiohead трудились над третьим опусом в более свободной и экспериментальной манере.

– Мы не слушали гитарных групп; нам было очень стыдно, что мы гитарная группа, – признавался Том Йорк. – Так что мы купили кучу синтезаторов, научились работать с ними, а потом, когда нам стало скучно, вернулись к гитарам.

Бо́льшая часть OK Computer была записана в жутковатой усадьбе, построенной во времена Елизаветы I и сейчас принадлежащей актрисе Джейн Сеймур, которая с возрастом, как кажется, вообще не меняется. Сент-Кэтринс-Корт, расположенная неподалеку от Бата, оказалась идеальным местом для нового дерзкого саунда группы – обволакивающего, почти симфонического монтажа гитар и синтезаторов, драм-машин и хоралов. В этом большом, открытом саунде Йорк излил всю свою одержимость темой технологии, пожирающей человеческие души; его вокальное исполнение похоже на непрерывный долгий плач по человеческим чувствам в слишком опосредованной вселенной. В песнях Paranoid Android и Subterranean Homesick Alien выражаются соответственно оторванность от общества и желание общаться.