Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

Индустрия постепенно поняла, что проиграла большую войну, и начала устанавливать отношения с «легальными» сервисами скачивания вроде Apple iTunes, запоздало присоединившись к финансовым потокам, появившимся благодаря росту популярности iPod.

Для розничных магазинов последствия стали катастрофическими. Большие сетевые магазины вроде Virgin смогли подписать договоры, чтобы продавать диски по более конкурентным ценам, а мелкие игроки – независимые магазины, которые поддерживали инди-сцену, – не выдержали конкуренции и исчезают. Лейблы же все никак не могут найти новую роль в музыкальной индустрии, и сейчас мы видим практически беспрерывный поток слияний и поглощений.

Radiohead не единственная группа, которая пользуется такой стратегией, вслед за ними такое же предложение сделал и Алан Макги из The Charlatans, – но самая популярная. К тому же в последние годы их офлайн-продажи пошли на спад. Вышедшие после Kid A альбомы Amnesiac и Hail to the Thief смогли получить в Америке только «золотой» статус, что заставило некоторых предположить, что новая стратегия может стать для группы способом компенсации спада популярности: они получат больше – если точнее, сто процентов доходов с онлайн-продаж, а не небольшую долю, которую ранее предлагал Parlophone.

Группа, первоначально называвшаяся On A Friday, подписала контракт на шесть альбомов с Parlophone в 1991 году после случайной встречи представителя лейбла Кита Уозенкрофта и гитариста Джонни Гринвуда в оксфордском музыкальном магазине, где работал Джонни. Они переименовались в Radiohead (в честь песни альбома Talking Heads True Stories) и начали записывать дебютный альбом Pablo Honey. Их первый сингл Creep, обоюдоострое упражнение в ироническом самоуничижении, говорил об их восхищении The Pixies, но после выхода был принят прохладно; на Radio 1 сочли его «слишком депрессивным», чтобы поставить в эфир. Тем не менее песня получила немалую аудиторию в Америке, где медленно тлеющая динамика и катарсический припев отлично вписались в преобладавшую тогда эстетику гранжа. Она до сих пор остается самым большим хитом группы и помогла вытащить Pablo Honey на респектабельную позицию в чартах – чуть ниже топ-30.

Когда американские гастроли затянулись на второй год, группе наскучило играть песни, написанные много лет назад, и она чуть не распалась. Стараясь дистанцироваться от Creep, в новом альбоме The Bends они совершили артистический кульбит из тех, от которых у боссов фирм грамзаписи мурашки по коже идут. Группа снова заявила о себе как о коллективе, играющем стадионный рок и способном придать мощное эмоциональное содержание сложным музыкальным структурам. «Когда вышел The Bends, – позже говорил Фил Селуэй, – все говорили о том, какой он некоммерческий. А через двенадцать месяцев его уже считали классикой поп-музыки. Лейбл беспокоился, что на альбоме нет вообще ни одного сингла, а мы получили пять хитов из топ-30».

The Bends, может быть, и напугал лейбл, но вот беспрецедентное сочетание мелодичного прог-рока и душевности стало шаблоном, по которому стало работать целое поколение менее талантливых последователей, прежде всего Coldplay. А еще альбом помог группе добиться уважения коллег; Майкл Стайп из R.E.M., чей идеализм и странная внешность стали очевидным примером для подражания для Тома Йорка, признавался, что его пугало то, насколько они хороши. «Том Йорк и My Iron Lung («Мое железное легкое») – это же замечательная метафора для песни, – восторженно рассказывал мне Стайп в 2001 году. – Такие вещи заставляют меня прилежнее работать, я хочу сочинить что-нибудь настолько же крутое».

Прием, оказанный в 1997 году OK Computer, говорил о том, что восхищенную реакцию Стайпа разделяли миллионы людей – эта сложная работа стала самым популярным альбомом Radiohead.

Йорк признавался, что его удивила реакция: «Больше всего мне взорвало мозг то, что люди поняли все – все текстуры, все звуки, атмосферу, которую мы пытались создать».

Последовавшее за этим мировое турне было заснято на пленку для документального фильма Meeting People is Easy, который показал растущее отвращение группы к музыкальному бизнесу после изнурительного года почти беспрерывных концертов. За год, прошедший после окончания турне, они лишь дважды появились на публике, выступив на благотворительных концертах в поддержку Amnesty International и Tibetan Freedom Movement, – явный признак растущего увлечения Йорка политикой.