Радость на небесах. Тихий уголок. И снова к солнцу

— А я думала… — Она смущенно тряхнула головой и начала ходить по комнате. Потом нерешительно повернулась к нему: — Ты меня выслушаешь, Ал?

— Конечно.

— Может быть, все, что ты написал, — прекрасно и надо лишь это скомпоновать, — осторожно начала она. — Может быть, если бы ты увидел Шора воочию… — Голос ее дрогнул. — Ты так пытливо на меня смотришь, Ал, никто Никогда на Меня так не смотрел, и я люблю, когда ты на меня так смотришь. Если бы ты только знал, как я хочу, чтобы и дальше было так! Вот… и если бы ты так же пытливо мог взглянуть и на Шора, быть может, все и сложилось бы и ты бы радовался, доведя все до конца, закончив работу. Ал, ты согласен встретиться с Шором?

— Согласен встретиться с Шором? — Он медленно выпрямился. — Ты в своем уме, Лиза? Ты же знаешь, я мечтаю о встрече с ним. Но он-то не хочет меня видеть.

— Ты не возражаешь, если я поговорю с ним?

— Ты? Как же ты это сделаешь?

— Еще не знаю. Наверно, просто пойду к нему.

— Лиза, он никого к себе не пускает.

— А я чувствую, что у меня получится.

— Лиза, — начал он, борясь с желанием расхохотаться. Но она так серьезно и сосредоточенно смотрела на него, в ней было столько достоинства, что он не мог засмеяться. — Характер у тебя, конечно, сильный, но я боюсь, что мне не доведется увидеть, как ты входишь сюда вместе с мистером Шором.

Она пожала плечами и вышла из комнаты, а он остался на кушетке, раздумывая над ее словами и прислушиваясь к ее быстрым шагам за стеной.

10

В 8.30 вечера, когда еще во всех домах светились окна, Лиза остановила свою машину неподалеку от дома Шора. Она позвонила в дверь, но прислуга сказала ей, что он пошел купить табаку в лавочке за мостом и должен вернуться через несколько минут. Ее не пригласили войти в дом и подождать, поэтому Лиза стала прохаживаться взад-вперед перед домом. С неба посыпалась изморось — то ли снег, то ли дождь. Кучки опавших листьев поблескивали снежными шапками в свете фар проезжавших автомобилей. Лизу пробирала дрожь в ее элегантном, строгого покроя черном пальто и красном шелковом шарфе на голове. Она жалела, что не надела резиновые боты. Но вскоре она увидела Шора, который шел по направлению к ней. Она подождала, пока он подойдет совсем близко, затем негромко его окликнула:

— Мистер Шор?

— Да?

— Вы меня не помните?

— А, да-да. Помню.

— Я так и надеялась. Меня зовут Лиза Толен.

— Лиза? Так в чем дело, Лиза?

— В Але Дилани.

— Кто это, Ал Дилани?

— Он был со мной в тот вечер.

— А, верно. Кто-то стоял позади вас.

— Он ищет встречи с вами, мистер Шор… Почему вы не хотите его видеть?

— Ах, вот оно что! Послушайте, Лиза, — стараясь говорить шутливым тоном, начал он, — человек вроде меня не может встречаться с литературоведами, занятыми своей работой. Это же своего рода промышленность. — И он пожал плечами.

— Я ничего в этом не понимаю. — Лиза вскинула голову, потом шагнула ближе и тронула его за рукав. — Взгляните на меня, — сказала она спокойно. — Ал — вся моя жизнь.

— Вся ваша жизнь? — Он пристально на нее посмотрел, затем кивнул и еще раз кивнул. — Лизина жизнь, — мягко сказал он. И больше не произнес ни слова, только взял ее под руку и повел рядом с собой. Куда они шли, Лиза не знала. Да это и не имело значения. Напряжение отпустило, и она чувствовала себя совсем легко. Теперь она могла быть самой собой, тем более что встретила явно дружеское отношение.

— Я иду в гости к друзьям, — сказал Шор, — они живут в нескольких кварталах отсюда. Сегодня у нас день покера. Только я вот опаздываю. Вы расскажете мне по дороге о вашем Але Дилани.

Она рассказала ему спокойно и быстро, так, чтобы все успеть: что она живет с Алом, поддерживает его материально, и о том, как Ал без всяких тревог писал работу о Мейлере, а теперь вдруг бросил и обратился к нему, Шору.

— Минутку, — прервал ее Шор, — а в чем провинился Мейлер?

— Мне кажется, Ал просто устал от него.

— Хмм…

— Теперь он увлекся вами, у него какие-то невероятные идеи. Если он кончит книгу, он получит место в университете. Но, мне кажется, ему нравится… хотя это, конечно, безумие… нравится писать и писать и не доводить книгу до конца. Меня это пугает — то, что он не хочет, чтобы книга была закончена. Может быть, он сошел с ума?

— Я еще никого не сводил с ума, Лиза. Я вполне мирный домашний кот.

Улица, которая вела от оврага, кончилась, и они повернули на запад. Тут к магистрали под разными углами сходились сразу три улицы. Машины мчались с пяти сторон к блестящему черному кругу перекрестка, и лучи фар на повороте скользили по белеющим под снежком газонам.

— Что же нам делать, Лиза? — спросил Шор. — Вы как думаете?

— Мне кажется, все пойдет на лад, если вы поговорите с ним, — сказала она. — Тогда ему действительно захочется завершить работу. Вы поговорите с ним?

— Видите ли…

— Прошу вас, мистер Шор! — Лиза улыбнулась.

— Я очень замкнутый человек, Лиза, — явно испытывая неловкость, сказал он, — что-то в ее улыбке удерживало его от категоричного ответа. — Работа для меня — это очень свое, личное.