Радости Рая

После того, как полюбовался райской радостью Серафимы Михайловны, у которой другой такой и не было и не повторилось в той жизни, в которой мы вместе ходили за грибами, — я понял, кем мне предназначалось быть в той именно жизни. Я был одним из сторожей полей и садов Иисуса. Также был я и одним из музейных хранителей в галерее картин Его Отца. Находясь бог знает где, внутри какого-то туманного пространства, я тихо радовался тому, что в одной из своих жизней, которая прошла так коротко, — в три шага, — я имел эти скромные, но очень неплохие должности на земле.

А Серафима Михайловна, совсем обезумев от счастья, быстренько набила свою уемистую корзину очень большими, но вполне еще молодыми «зеленюшками», то есть белыми грибами с созревающим зеленоватым исподом-спороносицей. Затем, стоя посреди веселой грибной толпы, со всех сторон разглядывавшей ее, стареющая медсестра сумасшедшего дома — пучеглазая, неулыбчивая Серафима, никогда не имевшая мужа, вдруг кинулась выплясывать нечто похожее на деревенскую кадриль и кавказскую лезгинку одновременно.

Все живые существа на планете Земля вначале были грибами, произошли от космической плесени. Экология — это единая грибница, разветвленный на разные уровни бытия бессмертный мицелий. Этот мицелий был мыслящим существом и обладал космическим сверхразумом. А наш, человеческий, куцый разум прошел совсем небольшой путь, ибо мы получили его не от бесконечных грибов, а непосредственно от Того, Кто зажигает звезды и заселяет их огнестойкими грибами, огнеупорной плесенью.

Из своего микроскопического убежища я пронаблюдал за тем, как плохо распорядились люди даром разума от Вершителя Мира, имя Которого неизвестно, и Он наслал плесень на неразумное человечество, чтобы она вразумила его. И ОКБ — отдел космической безопасности — волею карательного органа от Интеркосмоса наслал водную плесень всемирного потопа и погрузил в пучину морскую Атлантиду, а ее всемогущественных жителей, вместе с их Пятой Энергией, превратил в антарктических пингвинов.

Атланты сами захотели такой доли и дружно выпросили ее у Вершителя Мира, ибо им захотелось мирного существования, покоя. Первый всемирный потоп был не наказанием, а результатом их беспокойного поведения на земле, вызванного дарованным им всемогуществом — то бишь Пятой Энергией. Соорудив с ее помощью суперметамегаполис на всем Континенте, атланты нарушили гравитационное равновесие Земли, сдвинули с мест полюса и потопили в Мировом океане половину суши, в том числе и свой континент, который всплыл уже на Южном полюсе планеты и мгновенно был покрыт многометровой толщею льда.

Итак, беспредел и вседозволенность могущественных атлантов привели их к добровольному смиренному существованию императорских и королевских пингвинов Антарктиды, которым полгода надо было неукоснительно просидеть толстым пуховым задом на холодной льдине, лелея единственное яйцо, лежащее на сближенных лапах под брюшной складкою, — а другую половину года носиться в глубине холодных вод между величественными айсбергами и, словно сумасшедшим, безостановочно глотать рыбешек, крилей и мелких кальмарчиков и каракатиц, набирая живой вес и жировую подушку безопасности от столкновения с лютым антарктическим холодом.

И вот я, пролетев по коридору Хлиппер через пингвинью жизнь, попал в сиренево-голубой туман плесени, которая окутала надкусанное Александром Македонским и выброшенное в траву яблоко по имени Плискериал. Как было уже сказано, я не видел себя, не представлял своего образа и не знал своей величины относительно той ямки в боку заплесневелого яблока, что получилась в результате единственной жамки, откушенной Александром Великим.

Отсюда, обвитый со всех сторон туманными волоконцами, что являлись нитями Мировой Паутины Плесени — МПП, находясь в туманной долине сопревшего яблока Плискериала, я мог каким-то образом увидеть все белые грибы, которые собирал еще до появления самого Плискериала и других яблок «белого налива», висевших на соседних ветках: Туксидоро, Стронгунира, Ламприсериа…

Я был заражен невидимыми спорами самых благородных грибов, которых называли «белыми», «боровиками», «бугровыми» (на Мещере), и грибы этой высшей категории проросли в моем фантазийном сознании в неимоверном количестве и небывалых нигде на белом свете размерах.

На том пространстве Хлиппера, на том самом пути жизненной системы Мара Земная, по которому я прошагал писателем Акимом, эти проросшие в моем мозгу и затем, перевалив через его край, выплеснувшиеся на лесные просторы Подмосковья (Жилевские леса возле деревни Верзилово), в березовые леса вблизи города Боровска, Калужской губернии, — упавшие на серебристые мхи Мещерских сосновых лесов, — белые грибы, которые посылала мне в награду местная популяция МПП, составила скромные райские радости для моей смиренной персоны на том отрезке моего бесконечного пути Мары, на котором я прожил корейцем на Руси, собирал грибы в русских лесах и стал русским писателем.