Радуга

Но пес, почуяв вкус крови, совсем взбесился. Будто девятиглавый змей зубами лязгал. Бросался со всех сторон. И хватал. И хватал!.. И зря Рокас хлестал кнутом вокруг себя. Саргис был проворнее. Он готов был упавшего на колени человека разодрать на куски да по полю разметать. Про запас. На завтрашний день. А сейчас хоть окровавленное сердце жертвы выдрать и отнести своему хозяину и властелину, который, белым призраком возникнув у забора, помирал со смеху и кричал:

— Ну, свояк Яцкус! Ну, ханжа проклятый! Вот тебе мое завещание! Вот! Глотай, кусай собаке хвост в день врунов! Подавись за моих поросят заколотых! За сестру моей бабы Уле, что ты в желтый дом отправил! Саргис, хватай-ка вдовца за мужской пистолет! И хи-хи-хи! У‑у у!

— Хозяин! Уйми собаку. Пристрелю! — крикнул Рокас, опомнившись и, отшвырнув кнут, взвел револьвер.

Но Блажис оглох от счастья. Знай науськивал Саргиса, который уже цапнул Рокаса за локоть.

Что делать цыгану-конокраду? Поднял Рокас Чюжас револьвер кверху, зажмурился и нажал на спуск... Грохнул выстрел. Скуля, улепетнул Саргис к своей конуре, видно, вспомнив прошлый год, когда господин Мешкяле его подстрелил. Открыв глаза, Рокас увидел, что белый призрак тоже чешет к двери.

— Стой! Руки вверх! — взревел Рокас сквозь адский лай пса и с ловкостью лося перескочил забор, приставил дуло к спине старикана.

Рокас опять был не Рокас и даже не цыган Мишка. Рокас был настоящий разбойник Рицкус... Или еще лучше — Тадас Блинда из представления барышни Кернюте.

— Господи, помилуй. Обознался, — простонал старик Блажис и попробовал обернуться, надеясь в темноте разглядеть лицо разбойника.

Но Рокас угадал мысль Блажиса. Приставив дуло револьвера к затылку старикана, прошипел:

— Деньги, или в собачью конуру! Обоих пристрелю. Обоим кровь спущу, едри-та-ра-рай! — и пнул Блажиса коленкой под зад. Видно, от волнения Рокас малость переборщил, потому что старик с поднятыми руками бегом долетел до двери, стукнулся лбом о косяк и опять застонал, набычившись:

— Добрый человек, хоть мою семью не пугай. Моя баба едва жива. Ее сестру мой свояк в желтый дом запер. Я его наказать хотел. Прости.

Старик явно тянул время. Вдруг буйтунайцы прибегут, услышав выстрел и адский лай Саргиса из конуры.

— Мне сказок не рассказывай! Деньги отдай, что Пятрасу Летулису должен! — прошипел Рокас старику в ухо.

— Да откуда я деньги возьму, добрый человек? Скажи Пятрасу, что прошлым летом полиция меня ограбила среди бела дня. Тысячу литов и десять рублей золотом...

— Врун в день врунов!

— Ей-богу!

— Позови батрака из избы!

— Батрака нету!

— Где?

— В Кукучяй, к родителям отпустил. Маменька его родила. Отнес свеженинки на пасху и еще не вернулся.

— Врун в день дураков!

— Видит бог...

— Замолчи. Пойдем в дом. Я те сам покажу, дьявол проклятый, где у тебя деньги под подушкой лежат! — прошипел Тадас Блинда в ярости и ткнул дулом револьвера старика в загривок. Так и так пути назад нет. Так и так завтра эти шутки боком ему выйдут. — Шевелись, старая развалина!

— Микасе! — завопил Блажис не своим голосом, потеряв последнее самообладание. — Микасе, открой!

Тогда Блинда ударил ногой в дверь и... увидел Микасе в одной сорочке.

— Чего надо, папенька?

— Триста литов принеси. Человек за долгом пришел. От нашего Пятраса.

— Тогда в дом зови... Пускай гостем будет.

— Живей, телка старая! У человека времени нету!

— Я не знаю, где деньги лежат, папа. Иди и сам возьми.

— Змея! Врунья! Мамаша!

Но мамаша уже была тут как тут, высунула дрожащими руками из-за двери кожаный кошель — дороги деньги, но жизнь мужа еще дороже...

Цапнули кошель старик, Микасе и Рокас. Рокас оказался проворнее:

— Завтра вечером сдачу принесу!

И толкнул разбойник Блинда старика изо всех сил в дверь и услышал, пятясь, как Блажис рявкнул на свою бабу:

— Сумасшедшая! Что ты натворила!

— Сладких снов тебе, кабан! — сорвалось у Рокаса, но он даже сам себя не услышал за лаем Саргиса.