Радуга — дочь солнца

Когда течь была остановлена, Иван обнаружил, что пиджак его валяется на куче мусора и по нему прошла не одна пара ног. Пострадал, впрочем, не один пиджак, но и рубаха, и лицо, и руки. Исполнять роль Гофмана в таком виде было просто невозможно. Да Иван не особенно и огорчался.

— Слава богу, обошлось, — удовлетворенно заговорил Афоня, поднимаясь вместе с Иваном к печам. Мастер болезненно переживал потерю каждой капли металла.

Иван остановился у колоды с водой, вытряс пиджак и принялся умываться. Афоня ждал.

— Тебе известно, что мы начинаем варить броневую сталь? — спросил Иван, утираясь носовым платком.

— Броневую так броневую, не впервой, — не задумываясь, ответил Афоня.

— Что не впервой? Ты не юли, я с тобой серьезно говорю.

— А я что? — испуганно воскликнул Афоня, склоняя набок птичью головку и удивленно глядя на железные, заваленные пылью переплетения крыши. — Какую нужно, такую и сварим, если есть на это революционный приказ.

— Приказ есть. У меня телеграмма от Ленина.

— Ишь ты, от Ленина, — недоверчиво протянул Афоня. — Ты что ж, знаком с ним?

— Товарищ Ленин обращается ко всем рабочим.

— Раз так, то и толковать нечего, со следующей плавки и начнем.

Иван в упор смотрел на Афоню, но никак не мог поймать его взгляда. Афоня никогда не глядел в глаза собеседнику… Объяснялось это тем, что Афоня — человек чрезвычайно любопытный и однажды жестоко поплатился за это. Мастер Петух хвастал, что может сварить любую сталь. Кроме него, этого, дескать, никому не сделать, потому что только он владеет секретом. За это его и хозяева уважают. Рабочие догадывались, что никаких секретов нет, что просто Петух набивает себе цену. А Афоня, самозабвенно любивший свою горячую работу, во что бы то ни стало решил узнать, что мастер сыплет в металл. Делал это Петух осторожно, с таинственным видом. Подойдет к ковшу и бросает какой-то белый порошок. Без этого, утверждал он, нужная сталь ни за что не получится.

Один раз Афоня подоспел в тот самый момент, когда Петух вытаскивал из кармана бумажный пакетик. Металл несся по желобу и огненным водопадом срывался в ковш. Нестерпимый пронзительный свет резал глаза, и мастер не сразу увидел Афоню. Пакетик разорвался, и Афоне удалось подобрать щепотку порошка. Ему бы и уйти, тем более что на поверку порошок оказался простой известкой. Но любопытство одержало верх. И мастер заметил Афоню в то время, когда тот, вытянув шею, заглядывал в кулек.

— Ты что глазищи-то уставил, ровно рогатины? — заорал он и, быстро сунув руку в карман, бросил в глаза Афоне горсть мелкой махорочной трухи.

С тех пор прошло уже много лет, но в глаза Афоня не смотрел по-прежнему…

— Да ты знаешь, какая должна быть сталь? — спросил Иван.

— Откуда мне знать, французы хозяйничали, они и знали.

— Но ведь они варили здесь броневую. Ты тогда уже сталеваром был.

— Упругость в ней должна быть и крепость не в пример этой. — Афоня указал на заполненные изложницы.

— Решено. Готовь материалы для третьей печи. Чтоб было все, что надо. Начнем пробную плавку.

Глава третья Вот тебе и рикошет!

1

Ковш с металлом похож на огромный горшок с топленым молоком. Афоня Шоров, потный, чумазый, возбужденно говорил:

— Вот и управились, Семеныч, без французов. Не грех и отдохнуть. Шел бы ты домой, теперь без тебя обойдемся. Утром прокатчики прокатают за милую душу.

Иван вышел на заводской двор. Разгоряченное тело охватила ночная прохлада. Слева в темноте черной глыбой возвышалась доменная печь. Возле горна суетились фигуры рабочих. Под ногами у них по узкому желобу ползла красная струйка шлака. Иван дошел до барака и остановился. Окно было освещено. «Зайду, все равно не уснуть».

В это время оттуда вышли двое и направились к прокатным станам. В одном Иван узнал заведующего мостокотельным цехом Зудова.

— А я говорю, ни черта не выйдет, — услышал Иван голос, и ему даже показалось, что Зудов энергично махнул рукой…

Александр Иванович сидел за столом и читал. Иван сбоку заглянул в книгу.

— Слесарь я, — как бы оправдываясь, сказал Александр Иванович и мягко улыбнулся. — Знакомлюсь вот. — Он перевернул несколько страниц и захлопнул книгу. — Не спится?

— Плавку выпустили.

— Ну, давай бог. Губернский комитет обещал прислать инженера-специалиста. Только вряд ли он сумеет до нас добраться. А заказ нужно выполнить как можно скорее. Будем бронировать три новых вагона и паровоз. Сейчас Зудов с чертежами приходил.

— К утру плавку прокатают, — сказал Иван.

— Сам варил?

— Помощников много было. Больше всего на Афоню надеялся. Дотошный мужик и с детства на печах. Как ни таились французы, а наши все-таки кое-чему научились. Вот теперь и пригодилось. Каждый идет и советует. Телеграмма эта крепко в сердце запала.

— Режим-то выдержал?

— Все операции записывал. — Иван вынул потрепанную записную книжку. — И время по Афониным часам замечал.

Александр Иванович взял у Ивана книжку и просмотрел записи.