Рафаэль

— Думаю, к тому моменту, как все закончилось, ее претензия сводилась к тому, что я поцеловал первой не ее. Она хотела разделить меня со своей подругой, но не желала оказаться на вторых ролях.

— Что ж, теперь понятно, почему тебя напрягает перспектива секса с двумя женщинами сразу. Мне правда жаль, что Пьеретта вывалила это на тебя, мы можем забыть об этом или обсудить позже, или как тебе будет удобно.

— Спасибо. — Поблагодарил меня он.

— Погоди-ка, а что ты сделал с той девушкой, которая тебя пырнула, если к делу не подключалась полиция?

— Я расстался с ней, что еще я мог сделать?

— Если это не официальный вызов, то попытка убийства главы всех групп оборотней одного вида автоматически означает смертный приговор.

— Некоторые из моих людей предлагали мне это, но она не хотела меня убивать. Она была в ужасе, когда увидела кровь. Молила о прощении, клялась мне в любви. Думаю, это было искренне.

— Абьюзер всегда сожалеет после, но это не имеет отношения к любви. — Парировала я.

Рафаэль изучал мое лицо.

— Ты утверждаешь, что ее поступок равносилен тому, как если бы мужчина ударил женщину?

— Если ты пырнул кого-то из ревности, то это ненормально и абьюзивно, независимо от того, какого ты пола — мужчины не могут так делать, женщины не могут, никто не может так делать из ревности.

— Очень деловой подход. — Заметил он.

— Ты выглядишь и ведешь себя так, словно тебя это не выбесило, как будто это в порядке вещей. Ты же понимаешь, что это неправильно? Ты понимаешь, что это не твоя вина, что ты не должен был отвечать за это, понимаешь ведь? — Спросила я.

— Теперь — да, но мне потребовались годы, чтобы понять это.

— Рафаэль, как можно не понимать, что это неправильно?

— Меня привлекают сексуальные, ненормальные, неуравновешенные женщины, и это моя вина.

— Мне оскорбиться? — Поинтересовалась я с улыбкой.

На этот раз он выглядел сконфуженным.

— Нет, нет, отношения с тобой — одни из самых стабильных, что у меня были.

Я не знала, что ему сказать, потому что это казалось мне печальным.

— Правда?

Он рассмеялся.

— Видела бы ты свое лицо, Анита, да, правда. Неважно, какими адекватными и собранными они казались поначалу, если меня к ним влекло, то на самом деле они были неуравновешенными. Некоторые скрывали это лучше других, но оно всегда было внутри них. Чем сильнее меня влечет к женщине, тем больше в ней сумасшествия.

— Даже в твоей бывшей жене? — Удивилась я.

Он кивнул.

— О, да. После того раза я понял, что не стоит спешить с женитьбой.

— Мне так жаль. — Сказала я.

— Не стоит, я выучил урок. Я просто не встречаюсь, если только кто-то другой не выбирает для меня женщину.

— Ты что, серьезно? — Не поняла я.

— Очень даже серьезно.

— У тебя настолько дурной вкус в женщинах?

Рафаэль снова кивнул.

— Это ужасное бремя. — Заметила Пьеретта.

Он посмотрел на нее.

— Спасибо, что понимаешь это.

— Значит, со мной ты получал секс, и тебе не надо было париться об отношениях.

— Ты занимаешься сексом как сумасшедшая, но отношения строишь настолько логично и прагматично, как ни одна другая женщина, что я встречал.

— Спасибо, пожалуй, но насчет второго — сомнительного. Я не кажусь себе чертовски логичной, когда влюбляюсь.

— Никто не кажется. — Заметила Пьеретта.

Рафаэль повернулся к ней с улыбкой.

— Спасибо тебе за то, что ты желаешь побыть с нами третьей, Пьеретта. Это чудесное предложение, и ты — чудесная женщина, но нынче ночью я должен обсудить с Анитой, как это повлияет на наше соглашение, а она обещала, что это не свалится мне на голову, как кирпич. — Он взял ее за руку и коснулся губами костяшек ее пальцев, словно так и должен был — едва ли это можно было назвать поцелуем.

Жан-Клод объяснил мне разницу, так же, как объяснил, что я должна позволить ему поднести мою руку к губам, а не поднимать ее самостоятельно и тыкать ему в рот.

Пьеретта забрала свою одежду и оружие из маленького шкафчика, а потом ушла так же, как это сделали другие охранники — со своими вещами в охапку, как будто мы бы не дали ей одеться. Это было неловко, но не так неловко, как весь наш разговор.

Когда мы остались одни, я сказала:

— Прости, что она вывалила это на тебя.

— Это была чудесная идея, Анита, но спасибо, что понимаешь, как я пуглив в подобных вопросах.

— Дело же не только в той, которая пырнула тебя после того, как сама же и предложила тройничок, да?

Он улыбнулся, пожал плечами и только потом ответил:

— Меня влечет к женщинам, которые желают попробовать все, либо же к тем, которые уже занимаются нестандартными практиками в сексе, но я также и царь своего клана. Наши женщины склонны драться за место в моей постели.

— Они реально за это дерутся? — Удивилась я.

Рафаэль улыбнулся и показался смущенным, потом он кивнул.

— Если выбор царя очевиден, то в этом нет нужды, но когда я перестал строить серьезные отношения внутри родере, начались драки. Это часть нашей культуры — битвой решаются многие проблемы. Если только это не драка за титул царя, она не обязана быть смертельной — она может быть и до первой крови, но это то, как наш народ привык решать многие вопросы.