Рагана

Черный клинок со стекающим с него пламенем уперся в ребра главной ведьмы. Охранницы негодующе завизжали, но все, что они могли, – бессильно яриться. Дейвас оказался невероятно быстр, и лаумы понимали: он успеет ударить их предводительницу сталью или огнем прежде, чем кто-то из них призовет кольцо из тумана или спустит тетиву. А даже если бы один дейвас пал, оставался второй. Такой же быстрый, но куда более злой: стрела его холодила другой бок лаумы. Яросвета медленно повернула голову, с ненавистью глядя на Болотника, а он лишь улыбнулся ей самой светской из своих улыбочек.

Я висела в стальной хватке лаумы, в который раз чувствуя холодное касание серпа Прях к нитям своей жизни. Болотник предостерегающе глянул на меня и сосредоточился на ведьме:

– Панна Яросвета, неужто вы убьете ту единственную девушку, которая может вызволить вас отсюда, только лишь за ее острый язычок? Лишаться такого шанса из-за обиды… – Марий покачал головой. – Давайте обсудим всё как воспитанные люди. В конце концов, мы пришли вам помочь. Что бы ни болтала эта девчонка, вы же сами чувствуете – ее силы хватит с лихвой.

– Почему я должна говорить с тобой, огненосец? – выдавила Яросвета, не торопясь разжимать пальцы.

Ответил ей Совий:

– Потому что вас запер в Чаще дейвас. Он вычерпал свой огонь до дна, чтобы закрыть границы и не дать вам выйти. И только огонь дейваса способен эти границы уничтожить. Сила водяницы проложит дорогу, но никакая дорога не может пройти сквозь глухую стену: сначала ее нужно проломить.

Яросвета медленно разжала пальцы, и я мешком свалилась на землю. Благословенный воздух хлынул в легкие, так что я чуть не захлебнулась его густотой. Прокашлявшись и продышавшись, я обернулась через плечо на Совия. Марий тоже смотрел на него, как и лаумы.

– Похоже, ты не все занятия прогуливал, – наконец усмехнулся Марий.

Совий ответил ему такой же ухмылкой, а я пыталась осознать сказанное. Это что же – чтобы вернуть водяниц в Явь, кто-то из них должен отдать свою искру? Полностью отказаться от дара? Возможно ли это?

– Кстати, – лениво протянул Марий, и мне вдруг захотелось заткнуть ему рот. Так сильно захотелось, что закололо пальцы и из мокрой земли тонкими ниточками потянулась вода, скапливаясь возле моей руки.

Но я не успела.

– Вам даже не придется решать, ведь один из нас подходит на эту роль гораздо больше. Из двух полукровок стоит выбирать более одаренного, ведь важно не умение, а запас сырой силы. А то, насколько одарен будет ребенок, зависит от любви между его родителями…

Я затаила дыхание, и снова показалось, что Чаща притихла вместе со мной. Яросвета внимательно слушала дейваса, даже ее соратницы замолчали, ожидая, что он скажет. Вдруг впервые с момента нашей встречи его маска дала трещину, и улыбка сломалась, превратившись в некрасивую гримасу. Но голос остался спокоен:

– И так уж вышло, что один из нас рожден в насилии, а второй – в любви.

Черный меч вспорол воздух и прижался к кадыку Совия.

– Что ты творишь? – кажется, это я закричала, но черноволосый дейвас только сильнее надавил на рукоять.

– Его родители любили друг друга. У них обоих в роду были лаумы и дейвасы, но Огнеяр хорошо защищал свою семью. Дар передался через несколько поколений и проявился в твоем приятеле так ярко, как давно уже не пылал.

Марий продолжал давить на меч, заставляя Лиса, с ненавистью смотрящего на него, приподнять голову.

– А мою мать изнасиловал дейвас в попытке заполучить одаренного наследника. Родив меня, она покончила с собой. Сколько бы книг я ни прочитал, сколько испытаний ни прошел – твой рыжий приятель все равно будет сильнее.

Яросвета взмахнула рукой, и шею и руки Совия оплел туман. Лук с глухим стуком упал на землю. Я думала, Лис начнет бороться, но он лишь смотрел – тяжело и страшно. Он сказал несколько слов и замолчал на все то время, что лаумы вели нас сквозь Чащу. Марий в ответ только склонил голову, принимая обещание охотника, и улыбки на его лице больше не было.

Я же мысленно повторяла эти слова, сплетая собственные чувства с гневом Совия: «Я убью тебя, Марий Болотник».

Глава 25 Обманутые ожидания

Едва мы переступили границу селения лаум, как Совия увели куда-то, не дав нам перемолвиться и словом. Марий обменялся с Яросветой несколькими тихими фразами и подошел ко мне. Я смотрела в зеленые глаза, разрываясь между ненавистью и невольной жалостью из-за услышанного, но дейваса мои чувства, казалось, лишь забавляли. Он улыбнулся и протянул руку к моему лицу, я же отвернулась, избегая его касания. Улыбка с лица Болотника стерлась, и он сжал губы в полоску.

– Жаль, что мы не повстречались раньше, Лунница, но с этим я поделать уже ничего не смогу. Попрошу лишь об одном: помни, ради чего все это. Понимаю, ты не ожидала, что лаумы мало чем будут отличаться от навьих тварей, но постарайся все же найти в себе крупицу снисхождения к ним, – молвил он.

Мои кулаки сами собой сжались от его негромких слов.