Рагана

Мелькнули пятна на ястребиных перьях, и одна из косичек упала, срезанная под корень. Женщина, не изменившись в лице, сорвалась с места. Лесной гость несся следом за ней длинными скачками. Только сейчас я поняла, что он не пытался ее защитить. То ли знал, что хозяйка справится сама, то ли хотел, чтобы она погибла.

Двое обитателей Чащи застыли передо мной, отсекая меня от дейвасов, и в шею уперся наконечник стрелы. Незнакомка по-прежнему не доставала лук из-за спины. Стрелу она держала в руке, будто клинок. Белое острие вжималось в мое горло с силой, отчетливо говорящей: только шевельнись, и оно пройдет насквозь. Я замерла, чувствуя, как безумно колотится сердце. Краем глаза успела заметить, что Марий упал на колени, и взмолилась:

– Прошу тебя! Я расскажу все, что ты хочешь узнать, если ты оставишь моего друга в живых!

– Друга? – красноглазая с недоумением оглянулась на дей-васов. – Друга…

Она по-птичьи резко повернулась ко мне. Продолжая одной рукой держать стрелу, другую протянула к Болотнику и плавно очертила полукруг. Туман развеялся, и дейвас с жутким хрипом втянул воздух, едва не захлебнувшись вновь вернувшейся возможностью дышать.

– Теперь говори.

– Мы… ищем лаум.

Ведьма сощурила алые глаза.

– Лжешь.

Я ждала чего угодно, только не таких слов, и растерялась. Незнакомка надавила на стрелу, и я почувствовала, как по шее скатилась горячая капля. Женщина наклонилась и быстро слизнула ее. Совий судорожно вдохнул. Я видела его через плечо ведьмы: он держал ее на прицеле, но я чуть качнула головой, запрещая ее убивать. Кое-как отдышавшийся Марий с трудом поднялся на ноги. Он по-прежнему не призывал огонь и даже не пытался оголить меч. Красноглазая облизнулась – и вздрогнула всем телом. Отдернула стрелу и отшатнулась, глядя на меня так, словно увидела впервые.

– В твоей крови туманы и дожди, но нет праха. Как это возможно?

– Потому что она та, кого мы ждали столько весен, – новый голос прозвучал как гром среди ясного неба, и мы все обернулись к опушке, откуда явилась ведьма.

Я почувствовала, как в груди зарождается нервный смех, и с трудом его подавила. Если уж одна красноглазая навья чуть не придушила Болотника и играючи отбилась от Лиса, то с пятерыми нам точно не совладать. Они вышли из сумрака одна за другой – худые, высокие, в одинаковой одежде, по цвету легко сливающейся с вечной серостью Чащи. Лесной гость, повинуясь властной руке, склонил морду к земле и длинными скачками унесся прочь. Четыре ведьмы, таких же беловолосые и красноглазые, стояли чуть позади, и каждая из них держала кого-то из нас на прицеле. Жутковато было видеть, что и свою соратницу они тоже выцеливают – неужто лишь потому, что она подошла к нам слишком близко?

Но все мысли будто выбило из головы, когда я увидела ту, кто их вел.

– Яросвета…

Ее кожа выглядела такой же иссушенной, ногти были такими же острыми и черными, а глаза – кроваво-красными, как у остальных. Но это была она – та самая лаума Яросвета, чьи труды по лекарскому искусству мне читала в детстве мама. А позже я нашла их копии в том самом кованом сундуке, что стоял в доме знахарки.

И это значило, что лаумы все же спаслись.

Вот только много ли от них осталось?..

* * *

– Панна Яросвета, – голос Мария был все еще хрипловат из-за туманного кольца, но это не помешало ему отвесить лаумам поклон, полный уважения. Поневоле я задумалась, удостаивался ли хоть кто-нибудь там, в оставленном нами мире, такой чести. – Признаться, я не чаял встретить вас, хоть и надеялся в душе.

– Вы, дейвасы, всегда умели трепать языком, – лаума насмешливо улыбнулась, но смутить Мария было не так-то просто. Он начал говорить, но женщина взмахом руки приказала ему замолчать. Болотник не рад был такому обращению, но все же умолк и отступил к Совию.

Лаума мазнула взглядом по Лису и повернулась было ко мне, но вдруг прищурилась и посмотрела на него внимательней. Парень ответил ей таким же взглядом, но приветствовать, в отличие от Мария, не торопился. Уголки губ водяницы приподнялись в холодной ухмылке, и мне снова стало не по себе. Такая улыбка могла бы быть у охотника, пришедшего проверить силки и обнаружившего в них сразу трех зайцев вместо одного.

Яросвета выглядела гораздо старше, чем на картинках в моих книгах. Ее лицо покрылось сеткой морщин, но спина осталась ровной, будто у княжны. Венок из густых гладких волос, переливающихся серебром, смотрелся богаче любой короны. Когда старшая лаума начала спускаться к нам, ее движения были ловкими и быстрыми. Поравнявшись с замершей возле меня лаумой, Яросвета вытянула стрелу из ее рук и резким движением переломила древко о колено. Лаума вздрогнула и потупила взор, а Яросвета отбросила обломки стрелы и повернулась к женщине спиной. Не поднимая глаз, та отступила к обрыву, забралась наверх и скрылась за спинами остальных водяниц.

Яросвета цокнула языком и улыбнулась мне.

– Ну здравствуй, милая. Давно хотела посмотреть на тебя вживую, а не через сны.