Рай и ад. Книга третья. Рассказы перенесших клиническую смерть

Ко мне приходило очень много врачей. Все они смотрели на меня как на нечто такое, диковинное. Все говорили о средней степени тяжести операции, но никто не хотел делать ее. Я сидел в палате и говорил: «Господь, я не имею того человека, который пришел бы и сделал мне эту операцию». Потому что у меня пять с половиной месяцев постоянно беспрерывно болела голова. Я за день выпивал по две пачки анальгина. Два раза получал отравление, и два раза меня откачивали.

На следующий день Бог послал ассистента профессора. Они меня осмотрели, сделали мне томограф черепа, замеряли проем между черепом и корой головного мозга, и перевели меня в нейрохирургию. Меня полмесяца подготавливали к операции. В мое тело вливали все возможные медикаменты, которые можно было влить. Потому что Бог расположил сердце мужа моей тетки, который оплатил эту операцию. И когда врачи принесли мне бумагу, чтобы я расписался за исход операции, я задал вопрос: какой процент дают люди, что я буду жить?

Мне ответили: пятьдесят на пятьдесят. Моей тетке сказали совсем иное. Они сказали, что не дают ни одного процента, что он будет жить. Потому что у меня не было иммунитета. Мой организм не мог бороться ни с какой инфекцией. У меня пять раз брали анализы, и все они были плохие. Но они говорят: мы ему сделаем, потому что за эту операцию были уплачены деньги.

Когда меня везли в операционную, я молился за руки врачей, и за исход операции. Когда мне делали трепанацию черепа, я умер. Я видел, как я вышел из своего тела, и пошел по темноте. И когда я дошел до границы, но это была невидимая граница, я понимал в духе, что мне нельзя выходить из темноты на свет. Я послушно стоял в темноте, и смотрел на свет, как я смотрю на вас, на свои собственные похороны.

Стоял гроб, и в гробу лежал я, темно-земляного цвета. Вокруг гроба стояли люди из моего села, и оплакивали меня. Потом со стороны я увидел в духе не только эту похоронную процессию, но и то, как я выходил из темноты на свет. На мне были одеты очень красивые белые одежды. И когда я подошел и посмотрел, кто там лежит, в гробу, а потом посмотрел на всех людей, которые плакали, когда они увидели меня, они говорят: «Вадим, этого не может быть, ты умер и вот здесь лежишь». И тогда я ответил всем людям, что для Бога нет ничего невозможного, и открыл свои глаза.

Когда я открыл свои глаза, я увидел, что на моей груди были слезы моей тетки. Я задал ей вопрос, почему она плачет. Потому что я пришел в сознание не в палате медицинской, как все нормальные люди, а в морге. На каталке, среди умерших тел. Я не понимал, что меня тетка просто-напросто оплакивала.

И когда я ей задал вопрос, почему она плачет, она мне говорит: «сынок, приедешь домой, спроси у своей жены». Через одиннадцать дней, когда меня выписывали из больницы, профессор, который делал мне вот эту трепанацию черепа, он собрал консилиум больше тридцати человек. Он громко зачитывал всю мою историю болезни. Он говорил: «это человеческому уму непостижимо». Говорит: «я всю свою жизнь посвятил медицине для того, чтобы врачевать людей, но я в своей жизни ничего подобного не видел. Это, — говорит, — просто фантастика. Был мертвым, а теперь, — говорит, — живой. Я не могу понять, как. Ведь ему нужно было лежать два с половиной месяца после операции, чтобы полностью восстановиться. Он, — говорит, — пролежал одиннадцать дней. Иммунитет здоровый, все анализы здоровые».

С моей головы сняли все швы, повязки. И он говорит: «смотрите, везде по швам растет волос, и, — говорит, — не гниет». Потому что, когда волос растет в швах тела, швы не заживают — тело гниет. Потому что человеческий волос не разлагается, гниет тело. Он говорит: «смотрите, все зажило, это человеческому уму непостижимо».

То, что непостижимо для человеческого ума, то для нашего Бога нет возможного. Потому что Он есть Бог Всемогущий! Слава Ему! Когда меня выписали из больницы, мне дали на руки выписной эпикриз. И когда я приехал домой, я задал вопрос, почему моя тетка не дала мне ответа на мой вопрос. И моя жена, она прошептала мне в ухо. Почему прошептала? Потому что у нее были севшие голосовые связки.

Она говорит: «Вадим, когда тебе делали трепанацию черепа, ты умер. И когда приехал твой дядька, он сказал: «Лена, готовься, Вадим умер, я его сегодня вечером заберу, а завтра утром привезу, и мы его похороним». Моя жена говорит: «в моих грудях моментально перегорело молоко. Было ощущение, что на мою голову кто-то льет кипяток. Я не поверила ни одному слову, тому, что я услышала. Я зашла, — говорит, — в комнату, встала на колени, и начала взывать к Богу».

В Иеремии, 33:3, написано: «воззови ко Мне, и я отвечу тебе. Я покажу тебе великое и недоступное, чего еще не знаешь ты». В украинском переводе немножко по-другому звучит, но смысл тот же самый. Там звучит, что: не сдерживай свои уста, громко кричи, зови на помощь. Если так сказать человеческим языком, сколько в твоих легких есть воздуха, силы, кричи в Небеса!