Раиса Пофигисова на волнах любви

– Поменяла подругу на своего Деда Мороза? Шампанского за это не получишь! ― Ленка ликовала, придумав мне наказание.

– Сейчас я согреюсь и буду тебя обнимать и поздравлять, ― произнесла я примирительно. Потом поднялась на ноги, взяла Ленку под руку, и мы пошли в комнату, где давно собрались гости.

– Рай, ты чего такая красная? ― спросила Шура Холкина.

– Она встретила Деда Мороза, и он подарил ей красный нос, ― Ленка умеет метко пошутить.

Присев рядом с Холкиной на подлокотник кресла, я спросила:

– Шурик, что ты видишь?

– Красноносую Пофигисову, ― ответила Шура, отхлебывая из стакана вино.

– Где твое логическое мышление? Смотри внимательно, читай по лицу, ― я приблизилась к Шуре так близко, что наши носы почти соприкоснулись.

– Ты курила дедушкину «Яву»? ― угадывала Шура.

– Нет, балда! Я ― женщина, ― процедила я сквозь зубы Шуре на ухо.

Шура смерила меня взглядом.

Я наклонила голову набок, подняла правую бровь и посмотрела на Холкину взглядом человека, который уже живет половой жизнью, пусть и не регулярной.

– Ничего не изменилось, только нос покраснел, ― Шура безразлично закурила.

– Оставь в покое мой нос! Я проторчала два часа на морозе, ― вытягиваю вперед руку с поднятыми вверх указательным и средним пальцами, образующими букву V, ― ждала парня, а он не пришел!

– Он такой классный любовник, ради которого можно бросить все дела? ― ухмыльнулась Холкина.

– Я в этом не разбираюсь.

Шура медленно затягивалась сигаретой, выпускала изо рта колечки дыма.

Она старше меня на четыре года. В свои двадцать Шура ― уже женщина в разводе. Два месяца назад она вернула себе девичью фамилию, чтобы забыть о коротком неудачном замужестве, как о страшном сне. Она настоящий опытный товарищ, который понимает в мужчинах больше, чем я.

– Ты хочешь сказать, что я зря трачу свое время? ― произнесла я, завороженно наблюдая за Шуриными дымными кольцами.

– Вообще-то я молчу, ― лицо Холкиной выплыло из дыма. ― Где ты своего парня нашла, в автобусе? Смени маршрут, Рай. Пользуйся метрополитеном.

Мне понравилась метафора про смену маршрута. Чмокнув Шуру в закостеневшую от лака для волос прическу, я направилась к столу, вернее, к бутылке шампанского.

Цвет обреченности

С бывшими одноклассниками мы теперь не виделись, все были заняты учебой, новыми друзьями. Особенно расстроило, что на Ленкин день рождения не смогли прийти наши подруги ― сестры-близнецы Катя и Кира.

– Пойдем к ним сами сходим, ― предложила Ленка. ― Катька звонила, поздравляла меня. Говорит, что Кира родила ребенка.

– Какого ребенка? ― я ошарашенно смотрела на Ленку.

– Раиса ― мастер глупых вопросов, ― Ленка хмыкнула. ― Человеческого детеныша!

В голове не укладывалось, как так, жил человек нормально, и вдруг ― ребенок.

Через пару дней мы пошли навестить Киру. Она нам очень обрадовалась.

– Как здорово, что вы зашли, ― сказала она. ― Я как раз одна дома.

Выглядела Кира очень непривычно, по-домашнему. Обычно мы видели ее в школьной форме или аккуратных рубашках и юбках, а сейчас на ней был надет байковый халат в ярких крупных цветах. Довольно странный вид для девчонки.

– Проходите сюда, ― Кира пригласила нас в комнату, узкую и длинную, в которой раньше она жила со своей сестрой Катей. Их кровати располагались слева и справа вдоль стен. Дальше, ближе к окну, где больше света, стояли письменные столы. Теперь место одного из них занимала детская кроватка. В ней неподвижно лежал замотанный в белую ткань ребенок.

– Ух ты! Можно посмотреть? ― любопытная Ленка уже повисла над кроваткой.

– Можно, ― Кира тоже стояла рядом, охраняя свое дитя от назойливой подруги.

Я осталась стоять около двери. Смотрела на Кирины босые ноги, халат в цветах, ковер на полу. Вспомнила, как в прошлом году, так же перед Новым годом, мы с девчонками собрались здесь, чтобы гадать и вызывать духов.

На пол поставили два зеркала друг напротив друга, а между ними две свечи, чтобы в зеркале образовался темный коридор с горящими свечами с двух сторон.

Сквозь закрытые шторы еле-еле пробивался свет фонаря. Полоска света из-под двери мешала нам сосредоточиться на магическом действии. Мы подтянули ковер и закрыли им просвет между полом и дверью. Стало совсем темно.

Катя объясняла правила:

– Надо хором сказать: «Суженый, ряженый, приходи ко мне ужинать!» Он должен появиться в конце коридора.

Чернота в зеркале казалась обитаемой, будто оттуда, где два ряда свечей соприкасались друг с другом, кто-то наблюдал за нами и мог выскочить в любой момент.

У меня в животе все сжалось от страха и мурашки забегали по коже.

– Лен, перестань чавкать, а то ничего не получится, ― Катя сделала замечание развеселившейся подруге.

– Чавкнешь, когда чудовище вылезет, – предложила я Ленке.

– Держи меня за руку, Рай. Когда станет совсем страшно, ущипни меня, и я тебе на ухо чавкну, – поддержала меня Ленка.

– А давайте, девочки, одеялом накроемся. Когда мне ночью становится страшно, я закутываюсь с головой и сразу перестаю бояться, – Кира протянула руку и стащила со своей кровати плед.