Раиса Пофигисова на волнах любви

Мы стояли на коленках, придвинувшись друг к другу вплотную, чтобы покрывала хватило на всех. Пламя свечей трепетало, приводя в движение зловещую пещеру в зеркалах.

– А что делать, если он появится? ― спросила я.

– Как только суженый появится, быстренько бежим печь блины, ― сострила Ленка. ― Кстати, нас четверо, а суженый один. Как делить будем?

Я сразу уступила свои права на потустороннего жениха, сказав, что заползу под кровать, если он появится.

– Кать, только мы с тобой суженого ждем, ― рассуждала Ленка. ― У Киры уже Сашка есть, а Райка просто так отказывается.

– Как только увидишь, что кто-то появился в конце коридора, ― Кира кивнула в сторону магической конструкции, ― нужно сразу зеркало перевернуть. Если он успеет пройти до конца, то есть сюда к нам, то он нас за собой утянет.

Я решила смотреть не в зеркало, а на Ленку.

– Девчонки, заткнитесь наконец! ― разозлилась Катя. Она выровняла зеркала и скомандовала. ― Три, четыре.

После этой команды мы хором забубнили:

– Суженый, ряженый, приходи ко мне ужинать!

Я закрыла глаза. Справа, где сидела Ленка, покрывало начало натягиваться и тянуть меня вниз. Раздался резкий Кирин вопль:

– Куда?! Туши!

Вскочив на ноги, я врезалась головой в Ленку. Кира хлопала руками по дымящемуся ковру. Катя выскочила из комнаты.

– Что ты скачешь, как конь? ― донесся с кухни голос их мамы.

Через несколько секунд Катя влетела обратно в комнату и вылила на ковер воду из чашки.

– Почти не видно, ― сказала Катя, разглядывая обгорелое пятно.

– Я больше не буду, ― произнесла виновато Ленка. ― Я накрыться хотела.

– А больше и не надо, ― Катя щелкнула выключателем.

В освещенной комнате страх мгновенно растаял. Нервное трепетание свечей в черной пустоте зеркала осталось в воспоминании. На ковре разлит чай, мокрые, в чаинках зеркала лежали рядом.

Глядя на последствие колдовства, Ленка медленно констатировала:

– Суженый захлебнулся сладким чаем, не успев появиться на свет божий.

– Если бы на кухонном столе стояла вместо чашки чая тарелка с блинами, ты могла бы его сразу накормить, ― я представила гору блинов на ковре и зашлась в очередном приступе смеха.

– А он бы кричал из темноты: «А больше и не надо»! ― сказала Ленка и, хохоча, повалилась на кровать.

Сейчас обгорелое пятно на ковре, оставшееся после неудачного гадания, никуда не делось. Вон оно, возле Кириной кровати. Не могу к нему подойти, боюсь. Боюсь новой неизвестной жизни, которую произвела на свет моя подруга Кира. Как ей вообще пришло в голову рожать ребенка?

Я переживаю, что целый год теперь ждать поступления в техникум, что, может быть, выбрала вообще не то, что хотела, а у нее теперь ребенок, и это навсегда. И халат этот бабкин.

– Как ты его назвала? ― прошептала Ленка.

– Саша, ― Кира села на кровать.

Она совсем не изменилась. Те же озорные серые глаза, светлые вьющиеся волосы, забранные в хвост. Только теперь она не пойдет с нами гулять, потому что сидит дома с завернутым в пеленки малышом.

Я подошла в письменному столу и села на него, свесив ноги.

– Саша как Сашку? Сан Саныч, ― произнесла Ленка, оценивая, как вместе звучат имя и отчество. ― Кир, куда Сашка делся?

По Кириным щекам полились тоненькими ручейками слезы. С трудом разлепив губы, она проговорила:

– Умер за неделю до свадьбы.

Хотелось заорать: «От чего? От чего можно умереть в двадцать один год?» Но я сдержалась. Нельзя кричать, в комнате спит человек. Маленький, больше похожий на куклу или кабачок, но он настоящий человек.

Кира растерла слезы по лицу и, немного успокоившись, сказала, что ее жениха сбила машина.

Захотелось убежать из этого страшного места, где одни люди рожают в шестнадцать, другие умирают в двадцать один. Где, тихонько посапывая, спит новый гражданин Сан Саныч.

Мы посидели у Киры еще немного, не больше получаса. Детеныш зашевелился, и я дернула Ленку за рукав ― пора уходить.

Мы шли по скрипучему снегу. Предновогодний мороз кусал за нос и щеки.

– Как это неприятно, ― сказала я. ― Ребенка родить.

– А я смогла бы воспитать ребенка. Что здесь такого? Ему до трех лет ничего не нужно, ― уверенно сказала Ленка.

– Тебе тоже ничего не нужно? Учиться, работать, гулять? Кира теперь так и будет дома сидеть. Всегда! ― меня удивляло непонимание таких очевидных вещей.

– А ты родила бы ребенка своему господину Автобусу? ― спросила Ленка.

– Нет! Никаких детей, никаких автобусов, ― мне стало страшно от этой мысли. Настроение испортилось, и я заторопилась домой. И еще у меня началась паника, потому что мы с Федором не предохранялись.

Попрощавшись с Ленкой, я потащилась домой, старалась забыть о Кирином байковом халате цвета обреченности и молилась всем богам, чтобы не оказаться в таком же положении.

Дома, закрывшись в своей комнате, я набрала номер Шуры Холкиной и вывалила на нее свою проблему одной фразой:

– Холкина, привет! Успокой меня, скажи, что я не беременная.

– Ты, Раечка, не беременная. Ты ― чокнутая. Полегчало? ― равнодушный Шурин тон немного отрезвил меня.

Я рассказала ей про Киру, про то, что не предохранялась, и если от секса получаются дети, то я категорически с этим не согласна.